– Не понял, – сказал Торопов. – Так, может, сама Николь их клала?
– Может, и сама. Только опять же вопрос, откуда она их брала? А самое главное, – Станислав сделал загадочное лицо, – мы пробили телефонные разговоры Николь. И обнаружили следующее. Седьмого числа, за день до своей гибели, она звонила Селиванову. Восьмого ее банковский счет пополнился кругленькой суммой.
– Ни фига себе, – присвистнул Торопов. – Похоже на шантаж.
Сергей прошелся по офису. Выровнял календарь, висящий на стене, переставил часы, покрутил в руках рамку с портретом жены.
– А мы не выдаем желаемое за действительное? Мол, Артем виноват, и точка. Видите ли, они с подругой ночью пьяные и возбужденные вваливаются к Михаилу. Говорят, что попали в аварию. Ну и что? У старшего Селиванова угнали машину. А почему бы и нет? Разве мы можем доказать обратное?
– Пока не можем. Я что, приду в полицию и попрошу изучить интересующее дело? Чтобы завтра же об этом узнал лидер «Ориентации-Запад»? Нет, тут нужно действовать очень аккуратно. Я нашел выход на начальника отделения полиции. Нужно будет, чтобы он затребовал к себе все «глухари» за тот год, не привлекая особого внимания, и тогда можно будет пошуровать в нужной папке, – пояснил Возницкий.
Сергей Ефимович очень нервничал. Такая тема скользкая… Там ли они копают? Он же прекрасно понимал, одно неверное движение, и они огребут такие неприятности, по сравнению с которыми теперешние проблемы покажутся цветочками.
– Добраться бы до банковского счета Артема, может, там есть какая-нибудь зацепка по их с Николь бизнесу. Только на кой нам этот бизнес сдался? Даже если и нароем чего-нибудь. Пресса сразу раскричится про черный пиар, про заказ от политических оппонентов. Страшно подумать! – сказал Торопов. – Селиванов финансируется серьезными ребятами, тут как по минному полю.
– Ты не дергайся, Ефимыч. Мы ж профессионалы. Нароем инфу и передадим ее начальству. Пусть оно решает. И знаешь, я вот еще о чем подумал, – задумчиво произнес Возницын, перегнувшись через стол. – Когда в последний раз видели Назиру? Кто присутствовал на этом эфире? С кем она разговаривала? Чью фотографию потом нашли у убитой девушки? А?
И не дождавшись ответа от Сергея Ефимовича, сам себе ответил: «То-то же».
– Ты совсем, что ли? Подумал он! Пусть Востриков с Похлебкиным думают. Мне бы разобраться с неприятностями из-за пакета с компроматом, – выкрикнул Торопов и надолго задумался.
Ну и что он такое сказал? С его слов выходит, что «моя хата с краю». Мол, сами разбирайтесь с Селивановым, а меня волнует только злосчастный сверток, потому что это касается меня лично. А девчонки из вверенного ему коллектива: Аллочка, Глафира и Сологубова? Ведь ни одна из них не испугалась и не покинула партию. Может, конечно, и испугались, но не ушли же!
А убитая Назира? А раненая Кира, такая трогательная и беззащитная? А охранник, погибший в его «Опеле», и второй, который до сих пор в реанимации. Взрывы, поджоги…
Все это требовало отмщения. Одним словом, «пепел Клааса стучит в мое сердце».
Конечно, страшно пойти в расследовании не по тому пути, но никуда не идти еще страшнее. Он должен, просто обязан внести свою лепту в это расследование.
– Ладно, давай Стас. Ты сам Вострикову расскажешь? Или мне?
– Сам, конечно. Сейчас он с «Сатисфакции» приедет, я и доложу. Ну бывай, – Возницкий приложился рукой к несуществующей фуражке.
Глава 34
Сердце так билось о ребра, что, казалось, сейчас выскочит. Когда все стихло, Глаша, наконец, отмерла, и удивилась – ну надо же, даже телефон не зазвонил, не выдал ее.
Радова пришла в «Искру» поздним вечером. Страшно, конечно, очень, но другого выхода не было.
ebooksa