Партия, дай порулить

Глава 14

После показанного по телевизору сюжета с мальчиком-эльфом Торопов совершенно потерял покой. Ему безумно было жалко мальчишку: такой молоденький, беленький, кудрявенький. Херувимчик.

А с другой стороны, внешность обманчива, и этот паренек мог быть преступником. Вон у него какой жуткий взгляд! Сергею все вероятней казалась мысль, что в пакете, переданном ему по ошибке, были наркотики. А значит, юноша отнюдь не невинный цветочек. Но чувство жалости не проходило, тем более, что Сергей ощущал свою вину.

Старый осел! Если бы он не взял злосчастный сверток, возможно, мальчишка был бы жив.

Торопов весь извелся от этих мыслей, стал нервным и дерганым. А когда пару раз сорвался на жене, принял решение идти к Вострикову и поставить точки над и. Давно собирался это сделать, да все почему-то откладывал.

Ольга Петровна Надеждина, секретарь Антона Семеновича, не спешила допускать Сергея «к телу» своего шефа. Она заняла эту должность совсем недавно и ретиво взялась за выполнение обязанностей, потому как местом своим очень дорожила. Еще два месяца назад Ольга Петровна работала в химчистке, принимала и выдавала вещи.

Вообще-то, по профессии Надеждина была инженером. После института попала по распределению на завод «Электроинструмент» в конструкторское бюро, в котором и трудилась до середины девяностых. Потом предприятие закрыли, и она долго мыкалась по различным фирмам в поисках работы. Но кому в те годы были нужны инженеры? Поэтому она хваталась за любое предложение, будь то продавец на овощебазе, контролер на общественном транспорте или вахтерша в общежитии. И вот год назад повезло устроиться приемщицей в небольшую химчистку. А что делать, возраст-то предпенсионный. Кому ты нужен?

Примерно полгода назад, под самый конец рабочего дня, к ним пришла хорошо одетая дама. Весь ее вид излучал благополучие. Достаток проглядывал во всем: и в светлом кашемировом пальто, и в кольцах на полных ухоженных руках, и в сумке с вензелем известной марки, и в серьгах с неприлично большими камнями. Глядя на них, Ольга Петровна подумала, что будь у нее такие огромные мочки ушей, она ни за что не подчеркнула бы их «булыжниками». Она только у одного человека видела такие уши, в далекой молодости.

Надеждина подняла глаза, всматриваясь в лицо богатой клиентки, и с удивлением узнала в ней свою однокурсницу Эллу Обозову. Они обрадовались друг другу, сходили в кафе, проболтали весь вечер и возобновили институтскую дружбу. Надеждина узнала, что у Эллы теперь двойная фамилия, она замужем за учредителем какой-то партии, муж ее человек умный, но неприспособленный, поэтому нуждается в некотором руководстве. Это «руководство» и осуществляла его супруга.

А совсем недавно Элла пришла к Ольге Петровне на работу взволнованная и предложила ей место секретаря при муже. Надеждина так обрадовалась! Еще бы: покинуть полуподвальное, вечно сырое помещение, в котором было холодно и зимой, и летом. Снять с себя ненавистный толстенный свитер, сбросить войлочные бурки и надеть любимый бежевый костюм, строгую блузку, туфли на каблуке… Служить в офисе, где витает аромат кофе, стоит кулер с водой и растут огромные цветы в красивых горшках…

Ольга Петровна так явно представила себе приемную с уютными креслами, в которых сидят ожидающие приема солидные мужчины с кожаными портфелями, свой стол, на котором стоят несколько телефонов и фотографии внуков, что в ту же минуту дала себе слово служить своему хозяину верой и правдой до конца своих дней.

Нынешней, а вернее, уже бывшей секретаршей Антона Семеновича была Илзе Берзиня, обрусевшая латышка. В ней был прибалтийский шарм, немецкая пунктуальность, французский высокий уровень самоконтроля и русская напористость. Она была тонкой штучкой, мужчины при виде нее просто цепенели. Возможно, всему виной был исходивший от нее арктический холод вкупе с невероятной сексуальностью.

Но азербайджанский огонь Эллы Эльдаровны с этим холодом справился в два счета. Увидев, какой взгляд ее супруг бросил на прибалтийскую диву, Обозова-Вострикова устроила так, что Илзе перевели работать к Похлебкину. А ее место заняла Ольга Петровна.

– Проходите Сергей Ефимович. Антон Семенович вас ждут, – наконец произнесла Надеждина, приоткрыв дверь кабинета.

Она так и сказала «ждут». Прямо Версаль какой-то. Ждут, надо же!

Востриков кормил аквариумных рыбок. Он аккуратно насыпал корм в центр колечка, плавающего на поверхности воды, а потом стучал ногтем по стенке аквариума. Рыбки метались и хватали жадными ртами медленно опускающиеся на дно крупинки корма. Антон Семенович наблюдал за ними и повизгивал от удовольствия.

– Смотри, Ефимович, – наконец обернулся к нему Востриков. – Смотри, рыба, а соображает! – сказал он с восхищением. – И молчит! Главное – соображает, понимаешь ли, и молчит!

Торопов пришел к Вострикову в очень решительном настроении. Но увидев, с какой любовью и нежностью тот смотрел на рыбок, как-то стушевался. Тут такая мирная идиллическая картина, а он собирается говорить о наркотиках и преступниках. Он чуть было не повернул назад, но вовремя себя остановил. Нужно сказать все быстро и сразу по существу.

– Антон Семенович, – решительно начал Торопов, – что было в том злосчастном пакете? В том, что передал мне сосед Ноэми Юльевны, приняв меня за посланца Невзорова.

– Зачем тебе это, Ефимович? – панибратски потрепал его по спине Востриков. – Меньше знаешь – лучше спишь!