– Работал он каким-то инженером, вроде. А год это был аккурат шестьдесят пятый. У меня в этом годе, на моем участке, авария произошла. Значит, дело было так…
Понимая, что разговор затянется на долгие часы, Кира невежливо вытянула пакет с пирожками из рук гостеприимной хозяйки и шагнула к выходу.
У самой двери она спросила:
– А что стало с детьми Стенина от первого брака? С близнецами?
– Кто его знает. Они как папку похоронили, так и уехали куда-то в другое место. Тяжко им было оставаться здесь. А уж как жене его бывшей было, Аннушке, одному господу известно, – Подкидышева горестно покачала головой.
Кира бросила взгляд на мобильный телефон.
Марфа Ивановна это заметила и засуетилась:
– От я дура старая! Спешите же вы! Ну, с богом! – она их перекрестила. – А я тем временем Аделаиде в Томлево позвоню. Уж она-то вам все порассказывает. Она все про всех знает, потому как раньше в кадрах сидела, уважаемым человеком была. А как на пенсию-то вышла, так никому не нужна оказалась. Ну и пошла она в местный театр билеты рвать. А теперича в библиотеке сидит. Туда ж работать никто не идет, так Аделаиду и попросили. А что? Она женщина образованная. В кадрах сидела… Все с ней обговорю и к Наинке пойду. А то она с утра одна сидит. Кагорчик на душу примем.
Глава 22
Машин на дороге было немного, и до Томлево они добрались быстро. Да и по самому городку плутать не пришлось, навигатор привел их прямо к нужному зданию. Это было ветхое деревянное строение с облупившейся краской, на котором висела табличка с надписью «Библиотека».
– Ну конечно, какой же дом может быть самым заброшенным, как не изба-читальня?! – с горечью сказала Кира.
Внутри оказалось не лучше, чем снаружи. Стены коридора без окон были выкрашены краской мрачного зеленого цвета. Немного освежали его портреты писателей, белыми пятнами выделяющиеся на фоне темных стен.
В конце коридора была распахнута дверь, откуда доносилось еле слышное гудение. Кира постучала в открытую створку двери, и ребята вошли в кабинет. За большим столом сидела пожилая дама. Черные волосы были забраны в высокую прическу, под воротником белоснежной блузы была приколота камея, строгий темный пиджак плотно облегал ее полную фигуру. Она глянула на вошедших поверх очков, выключила гудящий вентилятор, поднялась со своего места, и представилась:
– Меня зовут Аделаида Фрицевна Борн. А вы, как я понимаю, те самые ребята, которых интересуют «дела давно забытый дней, преданья старины глубокой». Вы удивлены, что я сразу вас узнала?
– Так, наверное, вы всех местных знаете, в смысле тех, которые ваши читатели, – предположила Кира.
– Да какие там читатели, – махнула рукой Аделаида Фрицевна. – Бывает за целый день никто и дверью не хлопнет. Вот я и решила, раз пришли, да еще и командой – точно не в читальню. Да и Подкидышева уж больно хорошо вас описала… Так что я вас жду, и вот журналы нашла «Изобретения. Промышленные образцы. Товарные знаки».
И она выложила на стол несколько толстых голубых книжиц.
– Август Майский – наша гордость! Изобретатель! Вот смотрите – номер за шестьдесят седьмой год. Читаем. «Дистракционно-компрессирующий аппарат». Дистракционно-компрессирующий аппарат, содержащий скобы для скелетного вытяжения, спицы и резьбовые пальцы, отличающийся тем, что с целью дозированной стабильной компрессии или дистракции в нем установлена подпружиненная винтовая стяжка, соединенная со скобами, которым придана Г-образная форма…».
– Или вот, аппарат для разработки локтевого сустава, или аппараты для стабилизации крови… Вот это и многое-многое другое изобретено Августом Майским. Слова-то какие, и не выговоришь! А человек это придумал, изобрел, – сказала Борн с гордостью. – Это сейчас кажется, что все это древность, а в шестидесятые годы такой прорыв был.
Да к тому же не все его работы были запатентованы, он же человек такой был. Как говорится, блаженный. Обо всех своих изобретениях мог первому встречному рассказать. Придумает что-нибудь и давай всем излагать, делиться… Ну а люди не все такие порядочные, как Август, возьмут и получат патент, как будто свой. А он никогда не возмущался, посмеется только. Говорит: «Ну так людям же на здоровье. А на чье имя патент будет, неважно». Святой человек, – вздохнула Аделаида Фрицевна.
ebooksa