– Так, теперь ты, Глаша, – продолжила она, закрывая сумку и пододвигая к себе листок с записями расследования. – Ты должна выведать у нашего имиджмейкера Бородиной все, что произошло на «Сатисфакции» в день, когда погибла Назира. Какие-нибудь мелочи: как она себя вела, не нервничала ли, пила ли кофе, показывала ли Тамаре Максимовне фотографию Николь… Ну что еще? – Сологубова замолчала. – Вот ведь какая сложная работа у полиции. Никогда не задумывалась. По телеку смотришь, вроде все понятно. А сама сказала: «Узнай, пила ли Назира кофе» и думаю теперь, а зачем мне это нужно?
Аллочка фыркнула, все остальные тоже заулыбались.
– Ничего, у вас вопросы еще умные, – успокоила Сологубову Глафира. – Вы бы Угольника послушали. Вот кто чушь порол!
– Ну, спасибо за высокую оценку моих «умных» вопросов, – засмеялась Сологубова.
Кораблева ею залюбовалась. Только что доктор была строгой, неприступной, холодной. А засмеялась и стала такой… домашней, что ли. Татьяна Митрофановна отсмеялась, весело поглядывая на Глашу, и продолжила:
– Алла, тебе необходимо собрать всю, какую только возможно, информацию об отношениях Селиванова и Ники Орефьевой. Или какая там у нее была девичья фамилия. И вообще, как можно больше всего, важного и неважного. А ты, Кира…
Та молитвенно сложила руки:
– Мне ничего не поручайте. Мне нужно к Макару Евграфовичу в больницу. Я название лекарства доктору по телефону-то сказала, можно было бы и не ехать, но сердце не на месте. Как он там один?
– Ну и ладно, – махнула рукой Сологубова. – Я все равно не могла придумать, какое тебе дать задание.
И она снова засмеялась.
Глава 21
Макар Евграфович чувствовал себя гораздо лучше, хотя был еще очень слаб. Увидев Киру, он улыбнулся и, приветствуя ее, слегка приподнял руку. Кораблева осторожно до нее дотронулась, погладила пергаментную кожу и засуетилась. Достала термос с куриным бульоном, налила его в кружку, отставила в сторону, чтобы остыл, сбегала к медсестре на пост, узнала температуру и давление Самохина. Потом поправила подушку, разгладила полотенце, подоткнула одеяло и, наконец, уселась на краешек кровати.
– Как дела, Кирочка, что нового в партии?
И Кира стала рассказывать о проблемах, которые ей удалось решить, и о тех, которые были не под силу.
– Три года человек бьется, чтобы вернуть свою собственность, а воз и ныне там. Уже и решение суда на руках! А там черным по белому написано, что эта автомобильная стоянка принадлежит ему, то есть Родионову. И Амиров все равно ее не отдает. Просто беспредел какой-то! И что делать? Как после этого верить власти? И я помочь никак не смогла. Отдала дело Вострикову, да и то не уверена, что у него получится.
– А Амиров-то этот? Небось бандит, или депутат какой-то… Вот разве ж в наше время такое могло произойти? – слабым голосом возмутился Самохин. – У нас и партком был, и другие организации. Вот Бога не было, а страх был. А теперь? Церквей понастроили, поклоны бьют, а Бога в душе не имеют. Ничего не боятся.
Самохин с осуждением покачал головой и замолчал.
Кира еще о чем-то говорила, но видела, что мысли старика далеко.
– Как там сыщики, ничего нового не разузнали? – озвучил, наконец, он причину своей задумчивости. – А то, боюсь, помру я, внучку не увидевши.
– Что вы, Макар Евграфович, какое умру?! Вас уже к выписке готовят. Да и потом, как же я? Как я без вас?
ebooksa