— Нет, ну, ты посмотри на него, он постарается! — бросила директору и впилась глазами в молодого человека. — Стараться уже поздно, дурак! Нужно пахать, пахать и пахать! — перевела дух. — Ты знаешь о моей протеже? Как ты смотришь на работу с нею? Что ты думаешь о ней? — Думилёва смотрела так, словно заглядывала ему в самое нутро.
Зная, чья протеже Ева Нарлинская и зная, что большая часть спектаклей в театре делалась под нее, молодой человек по этому поводу имел собственное мнение.
Его непосредственность была ошеломляющей, он еще плохо научился лавировать в гуще разных мнений и интересов, и не умел выплывать из этого потока победителем. Ему предстояло в жизни набить множество шишек.
Опять глянув на директора, и опять не поймав его взгляда, он ответил:
— Я за то, чтобы в любой театр набирать актеров не по протеже, а по их талантам.
Евгения усмехнулась, и директор сразу по ее виду догадался, что после таких слов молодому режиссеру не быть Главным. Она потеряла к нему интерес:
— А кто, по-твоему, должен определять в театре, талантливый актер, либо нет?
— Да что тут определять? Это же по игре актера видно, — сконфуженно произнес он и сильно расширил глаза.
— Тебе, молокососу, видно одно, а мне с высоты моего возраста и опыта видно иное! — Думилёва вскинула подбородок вверх и жестко спросила. — Ты, дурак, хочешь быть Главным режиссером театра?!
Ее тон привел молодого человека в замешательство, и он неуверенно пролепетал:
— Ну, не знаю.
— Ты свободен! — грубо отрезала она. — Можешь топать! — Евгения резко поднялась со стула. — Ты, дурак, еще не готов быть Главным режиссером театра! Тебя жизнь должна пропустить через свои жернова, чтобы ты созрел мозгами и научился понимать ее!
Когда молодой режиссер торопко выскочил из кабинета, она недовольно сверкнула глазами на директора, который, подпрыгнув со стула, виновато затоптался возле него:
— Ты, Кузьмич, нарочно подставил мне этого дурака? Он юнец, который не дорос до великих дел! У него еще мозги набекрень! Ему сначала следует набить свои шишки! Иначе после него останется один бурелом!
Директор прятал глаза. Он испытывал неудобство оттого, что молодой человек не сумел дать правильных ответов, хотя был талантливым режиссером. Попытался заступиться за парня, хоть и не очень настойчиво:
— Да, он еще зеленоват, как все молодое, Евгения Павловна, но вы посмотрите спектакли, которые он поставил, вы измените свое мнение. И потом речь же не идет об утверждении этой кандидатуры. Пока временно, чтобы присмотреться. А когда потребуется, мы его поправим.
— Ты ведь знаешь мое главное требование! — Евгения прошлась по кабинету.
Кузьмич двумя руками оперся на спинку стула, руки подрагивали, невольно дергали стул, тот рывками скользил по полу, скрипя ножками:
— Знаю, Евгения Павловна. Но вы не сомневайтесь, ничего не изменится. Все будут продолжать работать на вашу протеже.
Думилёва решительно отсекла рукой:
ebooksa