— Оно что-то не делало этого раньше, — сказал он себе с подозрением в голосе.
— А вот сейчас делает, — нашелся что ответить он. — И это должно иметь какое-то значение.
— Может быть… может быть, это радиолуч, радиомаяк, совсем как в авиавиации…
— Может быть. Это можно проверить.
Он осторожно пошел вниз по склону, прошел 50 футов и прислушался.
БИ-бипп, БИ-бипп, БИ-бипп…
— Ага! Это означает, что я сбился с курса.
Он двинулся вперед, петляя по склону. Теперь кольцо начало издавать ровный гудящий звук.
— Ну, конечно, — победоносно выдохнул Лафайет. — Но куда ведет этот сигнал?
— А какое это имеет значение? Где угодно будет лучше, чем здесь.
— Верно.
Опустив голову вниз, прищурив глаза, в которые все время пытались забраться капли дождя, О"Лири шел вперед, прижав кольцо к уху.
Путь ему преградили несколько стволов, лежащих на земле. Он перебрался через них и оказался в пустом пространстве.
Какое-то мгновение он пытался уцепиться за небо в поисках несуществующей опоры. Затем ветер начал проноситься мимо него с ураганной силой.
Склон ущелья понесся вверх, как скоростной лифт.
О"Лири успел заметить огромную цифру 21, когда пролетел мимо, потом 20, 19, потом все перемешалось.
Гигантская теннисная ракетка размахнулась что было сил и ударила по нему, посылая в чужую половину поля, и тысячи болельщиков закричали в одно горло.
Кто-то использовал его спину в качестве доски, с которой совершают прыжки в воду, а может быть, ее приняли за персидский ковер, который надо выбивать стальными дубинками. В его желудке работала большая бригада дорожных рабочих, заливающих выбоины горячим асфальтом, он ясно ощущал, как клокочут и вздуваются пузыри. Его головой кто-то играл в баскетбол, проходя через всю площадку, а его глаза — по всей видимости, их просто вынули, использовали в соревнованиях по настольному теннису, а потом вставили на место.
— Э, да он, кажется, приходит в себя, — сказал квакающий лягушачий голос. — Этот последний стон был уже совсем как у здорового человека.