Миры империума

Поднявшись, она прильнула ко мне струящимися движениями танцовщицы и коснулась губами уха.

Я спустился по ступенькам, но на дорожке помедлил и обернулся. Лайза стояла возле двери, и свет из прихожей очерчивал ее тонкий и изящный силуэт.

— Возвращайся быстрее, милый, — сказала она, махнула мне рукой и ушла, ушла навсегда. Она не знала, что назад я не вернусь.

2

Через перекресток прогрохотал трамвай, похожий на большую игрушку с рисунками голов, приклеенных к ряду маленьких квадратных окон. Гудели рожки. Мелькали светофоры. Прохожие торопились домой после долгого дня за прилавком, в конторе или на цементном заводе… Я позволил людскому потоку увлечь себя, шагая наравне со всеми. Этот урок я выучил твердо. Время нельзя ускорить, нельзя замедлить. Иногда его можно вообще избежать, но это уже разные вещи.

Размышляя, я вышел через четыре квартала к остановке такси на Делавэр-стрит, уселся на заднее сиденье "Ромео", который следовало бы свезти на свалку лет десять назад, и сказал водителю, куда ехать. Он с любопытством взглянул на меня, недоумевая, что может понадобиться такому приличному молодому человеку в той части города, и уже открыл рот, чтобы спросить об этом, но я добавил:

— Уложишься в семь минут, получишь пять долларов.

Парень щелкнул счетчиком и чуть ли не вырвал сцепление из машины, рванув со стоянки. По пути он то и дело посматривал в зеркальце, прикидывая, как бы все-таки подступиться ко мне с вопросом, что вертелся у него на кончике языка. Однако, заметив в полуквартале неоновые буквы, горящие, словно раскаленное железо, я хлопнул его по плечу, сунул в руки деньги и в следующую секунду уже стоял на тротуаре.

Не слишком выделяясь среди окружающих строений, коктейль-бар сохранил претензии на светскость. Пара ступенек вели вниз, и верилось, что когда-то, до введения сухого закона, зал выглядел весьма привлекательно. Стены, облицованные деревянными плитками, не сильно пострадали от времени, разве что почернели от въевшейся пыли. Узорчатый потолок также выглядел сносно, но по темно-бордовому ковру тянулась широкая вытоптанная дорожка, она извивалась, как тропа в джунглях, во всю длину в баре и разветвлялась у столиков, теряясь возле ножек стульев. Обтянутые прочной тканью сиденья в кабинках вдоль стен заметно выцвели, на некоторых темнели заплаты. И никто не побеспокоился вымыть кружки, оставленные на дубовых столиках поколениями любителей пива. Я занял кабинку в глубине зала с тусклым модным светильником и нацарапанной на стене росписью, свидетельствующей о чьей-то победе в беге с препятствиями в 1810 году. Часы над стойкой бара показывали 7.40.

Я заказал кружку у официантки, которая очаровывала и цвела примерно в то же самое время, что и бар. Она принесла кружку, и я отпил глоток, когда кто-то скользнул на сиденье напротив. Незнакомец пару раз вздохнул, будто только что обежал вокруг стадиона и поинтересовался: "Не возражаете? — затем поднял кружку и помахал ею в сторону полупустого зала.

Я воспользовался возможностью и оглядел соседа. У него было нежное круглое лицо и бледно-голубые глаза. Голову на гладкой, явно тонковатой шее я счел бы лысой, если бы ее не покрывал чудесный светлый пушок, вроде цыплячьего. Одет он был в полосатую рубашку с открытым воротником, откинутым на пиджак из плотной шотландки с подбитыми плечами и широкими лацканами. Рука, державшая кружку, выглядела маленькой и холеной, ногти короткие, с безупречным маникюром. На левой — кольцо со стеклянным рубином, который сошел бы за пресс-папье. В целом же наряд как-то не гармонировал, точно человек одевался в спешке, и при этом мысли его занимали куда более важные вещи.

— Мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось ложное впечатление обо мне, — заговорил мужчина.

Его голос страдал тем же недостатком: низковатый для женщины, он не имел ничего общего с помещением, полным сигарного дыма.

— Лишь чрезвычайные обстоятельства заставляют меня обратиться к вам, мистер Рейвел, — продолжал он, говоря быстро, торопясь высказаться до того, когда будет слишком поздно. — Дело огромной важности… касающееся вашего будущего.

Он помедлил, проверяя произведенный эффект, этакая выжидательная пауза, словно от моей реакции зависело, продолжать ему или нет.

Я сказал:

— Будущее, вот как? Не уверен, что оно у меня есть. Ответ ему понравился, я это заметил по тому, как заблестели его глаза.

— Ну да, — кивнул он, располагаясь поудобнее. — Да, в самом деле. — Он немного отпил из кружки и поставил ее, затем перехватил взгляд и уставился на меня, улыбаясь скользкой, чуть заметной усмешкой. — И я мог бы добавить, что у вас будет будущее, может быть, гораздо величественнее, чем прошлое.

— Мы встречались где-нибудь? — осведомился я. Он отрицательно покачал головой.

— Я понимаю, что сейчас мои слова покажутся вам бессмыслицей, но любое промедление чрезвычайно опасно. Поэтому, прошу вас, выслушайте…