— А что изменится? И это пытались сделать. Уже все испробовали. У нас была масса времени — не знаю точно, но достаточно для тщательной отработки малейших сценарных вариаций. Они всегда оканчивались одним и тем же аккордом: ты прыгаешь, проходишь через все и становишься мной.
— Откуда такая уверенность?
— Соседняя комната полна костей, — произнес он с чуть заметной и далеко не обаятельной улыбкой. — Наших костей. А на последнем поступлении есть немного испорченного мяса. Чувствуешь запах в комнате? Это оттуда. И меня ждет тот же конец. Смерть от голода… Ты держишь судьбу в своих руках. Решай.
— Кошмар, — пробормотал я. — Такое может только присниться.
— Ты проснулся, — возразил он и всучил пистолет. — Стреляй, я тебе говорю, пока у меня не лопнуло терпение!
— Давай рассудим здраво, — сказал я. — Я убью тебя, а что изменится? Ничего. Двое лучше, чем один.
— Если бы! Пойми, каждый шаг расписан по сценарию. Нарушить его — вот единственный козырь.
— А если я снова прыгну?
— Ты получишь прекрасную возможность полюбоваться на свой провал.
— А если я на этот раз не провалю задание? Не загорожу дверь?
— Все равно. Ты закончишь здесь. Я знаю, уже пробовал.
— Ты имеешь в виду — все целиком? Яму с трясиной? Меллию?
— Да. И яму, и Меллию — все. Снова и снова. Ты закончишь здесь. Карг выложил свой козырь, нам нужно побить его, либо спасовать.
— А если он как раз этого добивается?
— Нет. Он рассчитывает на обычное человеческое поведение. Люди хотят жить, понимаешь? Они борются до последнего.
— А если на корабле не воспользуюсь темпоприводом трупа?
— Ты просто сгоришь.
— А если с Меллией остаться на берегу?
— Ничего не выйдет. Я уже прошел через это. Ты погибнешь там. Не знаю, долгая или короткая тебя ждет жизнь, но результат один.
— А если я застрелю тебя, то цепь разорвется?