Изумруд Люцифера

— В апокрифическом, не признанном церковью, Евангелии от Никодима сообщается, что Иосиф Аримафейский, тот праведник, что похоронил тело Христа в своем гробе; отправился в дом, где Христос провел последнюю вечерю с учениками. Там он взял чашу, из которой пил Христос, и собрал в нее несколько капель священной крови, вытекшей из раны от удара копья римского солдата. Видимо, так тогда было принято: известны еще две чаши, в которых была кровь Христа.

— А из какого она камня?

— По преданию Грааль сделан из огромного изумруда, упавшего со лба Люцифера в момент низвержения его с небес.

— Изумруд Люцифера! Боже! Сколько она может стоить?!

— Ломтеву и мне предлагали шесть миллионов долларов. Но это как минимум в тысячу раз меньше, чем следовало за такую вещь… Она не имеет цены, хотя, думаю, нашлись бы желающие заплатить и десять миллиардов. Многие историки считают, что именно Грааль был целью похода крестоносцев в Окситанию.

— Из-за нее вырезали целые города?

— А сколько вырезали за Гроб Господень? Обыкновенную скалу в Палестине?! Средние века, поголовный мистицизм, за какой-нибудь гвоздь из Святого Креста отдавали княжество. А тут Грааль…

— Как он оказался у катаров?

— По легенде его принес в Окситанию сам Иосиф Аримафейский. Документально зафиксировано пребывание чаши в королевстве Арагон на севере Испании. В связи с нашествием сарацин арагонцы, спасая чашу, передали ее катарам, у которых она стала главным Сокровищем. Для нее на вершине горы Монсегюр даже выстроили замок-храм, где двенадцать раз в году лучи солнца падают между зубцами стен особенным образом, превращая чашу в источник неземного света.

— Откуда ты это все знаешь?

— Читал. В отличие от некоторых журналисток я умею не только писать.

— Счас как дам больно!

— Молчу, воробышек!

— Испугался? Кстати, почему воробышек? Я голубь!

— Голуби толстые и важные. А ты тоненькая и изящная.

— Подлиза!

— И нахальная, как воробьи.

— Ты у нас робкий… Рассказывай дальше! Крестоносцы взяли Монсегюр?

— Да. Катаров, которые не захотели покаяться, они сожгли на костре. Их было свыше двухсот.

— Двести человек!