Дом странных детей

Я перешел в следующую комнату. Сквозь грязное оконное стекло сюда проникал тусклый свет. Лепестки бледно-голубых обоев опустились на две небольшие кровати, все еще застеленные пыльными простынями. Каким-то образом я понял, что это была комната моего дедушки.

Зачем ты меня сюда прислал? Что я должен был тут увидеть?

Вдруг я заметил что-то под одной из кроватей и опустился на колени, чтобы рассмотреть предмет поближе. Это оказался старый чемодан.

Это твой чемодан? С ним ты стоял на платформе, в последний раз глядя на лица родителей и чувствуя, как от тебя ускользает твоя прежняя жизнь?

Я вытащил чемодан и занялся потертыми кожаными ремнями. Они расстегнулись легко, но, не считая семейства дохлых жуков, в чемодане ничего не обнаружилось.

Я тоже чувствовал себя опустошенным. А еще испытывал странную тяжесть, как будто планета стала вращаться быстрее, усиливая гравитацию, притягивая меня к полу. Совсем обессилев, я опустился на кровать (возможно, его кровать?) и по какой-то непонятной причине вытянулся на пыльных простынях, глядя в потолок.

О чем ты думал, лежа здесь по ночам? Тебе тоже снились кошмары?

Я заплакал.

Когда умерли твои родители, ты об этом узнал? Ты это почувствовал?

Я плакал все отчаяннее и не мог остановиться.

Я не мог остановиться, думая о самом худшем, давая все новую пищу своему отчаянию. Мой плач превратился в рыдания, прерывающиеся судорожными вздохами. Я думал о том, как умерли от голода мои прадедушка и прабабушка. О том, как огонь печей поглотил их истощенные тела, и виной тому — ненависть людей, которые даже не знали их. Я думал о том, как жившие в этом доме дети сгорели или разлетелись на куски, потому что пилот, которому не было до них никакого дела, нажал на какую-то кнопку. И о том, как у моего деда отняли семью, и поэтому мой папа вырос, чувствуя себя так, как будто у него не было отца. А теперь я страдал от острого стресса и ночных кошмаров и, сидя в полуразрушенном доме, заливал собственную рубашку горячими и совершенно бестолковыми слезами. Все это из-за нанесенной семьдесят лет назад жуткой травмы, которая перешла ко мне подобно отравленному наследству, и чудовищ, с которыми я не мог сразиться, потому что все они умерли, и их уже нельзя было ни убить, ни наказать, ни урезонить. По крайней мере моему деду удалось вступить в армию и отправиться на войну с ними. А что мог сделать я?

Когда слезы иссякли, в голове ударами молота застучала боль. Я закрыл глаза и прижал веки костяшками пальцев, пытаясь хоть немного облегчить жжение. Когда я отпустил веки и снова открыл глаза, с комнатой произошли волшебные перемены. Теперь в окно светил одинокий луч солнца. Я встал, подошел к треснувшему стеклу и увидел, что снаружи одновременно светит солнце и идет дождь. Мне всегда нравилась эта погодная аномалия. Мама называет ее «сиротскими слезами». Серьезно! Потом я вспомнил, как говорит об этом Рики («Дьявол бьет свою жену!»), расхохотался и почувствовал себя немного лучше.

Потом в быстро угасающем солнечном луче я увидел кое-что, чего не заметил раньше. Это был сундук, по крайней мере его угол, торчащий из-под соседней кровати. Я подошел и откинул край простыни, почти полностью скрывавший что-то от моего взгляда.

Передо мной был внушительных размеров морской сундук, запертый на ржавый навесной замок. Он никак не мог быть пуст! Кто запирает пустые сундуки? Мне казалось, что он громко кричит: «Открой меня! Я полон тайн!»

Я схватил его за бока и потянул на себя. Он не сдвинулся с места. Я потянул еще раз, уже сильнее, но он не поддался ни на дюйм. Я не мог понять, он действительно такой тяжелый или поколения пыли и влаги приклеили его к полу. Я встал и несколько раз пнул его ногой. Судя по всему, это подействовало, потому что очередная попытка увенчалась успехом, и мне удалось сдвинуть его с места и постепенно вытащить из-под кровати, подобно тому, как мы обычно передвигаем холодильники, — переставляя по очереди противоположные стороны и оставляя на полу извилистые царапины. Я подергал замок, но, несмотря на покрывающий его толстый слой ржавчины, он был неумолимо прочен. Я подумал, что где-то поблизости может храниться ключ, но после минутных размышлений отказался от идеи поисков, которые могли растянуться на несколько часов. В любом случае замок так заржавел, что ключ скорее всего окажется совершенно бесполезным. Я понял, что мне придется взломать замок.

Оглядевшись вокруг в поисках подходящего инструмента, я нашел в одной из соседних комнат сломанный стул, открутил от него ножку и, подобно палачу, с размаху ударил. Я колотил по замку до тех пор, пока ножка не сломалась. У меня в руках остался жалкий растрескавшийся обломок. Я осмотрел комнату, надеясь найти что-нибудь попрочнее, и быстро обнаружил на одной из кроватей разболтавшуюся перекладину перил. После нескольких ударов ногой она с громким звоном упала на пол. Просунув перекладину в дужку замка, я сильно потянул ее на себя. Безуспешно.

Я налег на нее всем весом, оторвав ноги от пола. Сундук жалобно скрипнул, но и только.

Это меня всерьез разозлило. Я злобно пинал сундук и продолжал изо всех сил тянуть за перекладину. Я чувствовал, как вздуваются вены у меня на шее. Открывайся, черт тебя подери! — орал я. — Открывайся немедленно! Наконец-то я нашел предмет, на который можно было излить скопившееся в моей душе отчаяние. Дедушка умер, и я уже не мог заставить его поделиться со мной своими тайнами, зато я мог извлечь их из этого старого сундука.

А потом палка выскользнула у меня из пальцев и я с размаху рухнул на пол. У меня даже дыхание перехватило. Я лежал на спине и, пытаясь вздохнуть поглубже, смотрел в потолок. «Сиротские слезы» иссякли, и снаружи шел обычный унылый дождь, разве что еще более сильный. Я подумывал о том, чтобы вернуться в поселок за кувалдой или ножовкой, но это неизбежно породило бы вопросы, отвечать на которые у меня не было никакого настроения.

И тут мне в голову пришла блестящая мысль. Если найти способ разбить сундук, то о замке можно вообще не беспокоиться. А какая сила способна превзойти мои явно недоразвитые мышцы плечевого пояса и принести результат в деле, где все мои хилые атаки потерпели поражение? Гравитация! В конце концов, я находился на втором этаже. Мне ни за что на свете не удалось бы поднять сундук достаточно высоко для того, чтобы сбросить его из окна, но перила-то на лестничной площадке давно обрушились. Все, что мне оставалось сделать, это протащить сундук по коридору и спихнуть его вниз. У меня не было уверенности, что его содержимое переживет удар о пол первого этажа, зато это позволило бы мне узнать, что же там находится.