Раздался скрип стульев. Это завсегдатаи развернулись, чтобы поглазеть на меня. Я вгляделся в их физиономии. Ни одного знакомого лица.
Я сказал круглоголовому, что, очевидно, произошла какая-то ошибка.
— Мы с папой снимаем у вас наверху комнаты, — пояснил я. — Смотрите, у меня и ключ есть. — Я предъявил ему ключ в качестве вещественного доказательства.
— Ну-ка, ну-ка, — произнес он, навалившись животом на стойку и выхватывая ключ из моих пальцев.
Он поднес его к тусклой лампочке, разглядывая, как ювелир — ценное украшение.
— Это не наш ключ, — прорычал он и сунул его в карман. — А теперь говори, что тебе тут на самом деле нужно. И на этот раз не ври!
Я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам. Ни один взрослый, за исключением родственников, еще ни разу в жизни не обвинял меня во лжи.
— Я вам уже сказал. Мы сняли у вас комнаты. Не верите мне, спросите у Кева!
— Не знаю я никакого Кева и не желаю слушать твои байки, — холодно заявил он. — Здесь никто никаких комнат не сдает, и наверху, кроме меня, никто не живет!
Я огляделся, рассчитывая, что хоть кто-то улыбнется, давая мне понять, что это розыгрыш. Но лица этих мужчин как будто окаменели.
— Он американец, — произнес мужик с бородой необъятных размеров. — Может, армия?
— Чушь, — проворчал другой. — Посмотри на него. У него молоко на губах не обсохло!
— А куртка? — продолжал бородатый, хватая меня за рукав. — Попробуй найти такую в магазине. Говорю вам, армия.
— Слушайте! — взвился я. — Ни в какой я не в армии, и не пытаюсь вас дурить. Клянусь! Я просто хочу разыскать отца, забрать свои шмотки и…
— Да какой он к черту американец! — заорал какой-то толстяк, загораживая своей тушей проем двери, куда я начал потихоньку пятиться. — Его акцент кажется мне подозрительным. Готов побиться об заклад, что он шпионит на фрицев!
— Я не шпион, — промямлил я. — Я просто заблудился.
— Ты пропал, а не заблудился, — захохотал толстяк. — Сейчас мы вытрясем из тебя всю правду старым проверенным способом. С помощью веревки!
Раздались пьяные одобрительные возгласы. Я не знал, они это серьезно или просто развлекаются. Но мне не хотелось задерживаться и выяснять, как обстоят дела на самом деле. Встревоженную кашу, в которую превратился мой мозг, пронзила отчетливая мысль:
Я попытался обойти толстяка.