— Чем же он так известен?
— Он правил доисторическим городом Уруком. Очень давно. Тысячи за три лет до нашей эры. Я внимательно просмотрел книгу о Гише, выпущенную у нас несколько лет назад. Кстати, ее иллюстратором был Этуш, тюремный художник. В свое время он имел неплохой доход, дружил с археологом Шмайзом, был вхож в дом Анхелы Аус…
— Я запомню, — кивнул Досет. — Расскажите о царе.
— Этот Гиш был большой оригинал. Подружившись с полузверем-получеловеком по имени Энкиду, он разорил не только врагов, но и собственный город. А потом сумел поссориться и с богами.
— А в чем важность подобных сказок? — удивился Досет. — Стоит ли тратить время и средства на их изучение?
— Традиции, — пожал плечами эксперт. — Это не нами заведено… Гиш отверг любовные притязания богини, а когда умер от неизвестной болезни его друг Энкиду, отправился искать секрет бессмертия, надеясь наградить им всех живущих.
— И нашел?
— Да… чтобы тут же потерять. Утомленный переездом через море, Гиш прилег отдохнуть, и змея выкрала у него бесценную траву, настой из которой давал бессмертие.
Глина и книги…
Тщательно, дюйм за дюймом, Досет осматривал библиотеку. В толстых папках Анхела Аус хранила бесчисленные вырезки ив газет, журналов, разрозненные записи, оттиски статей, непонятные майору расчеты.
— Пусть ваши люди просмотрят все это, — приказал Досет эксперту. — Меня интересуют личные записи Анхелы Аус. Ее дневники, письма, заметки, рукописи, запись расходов. Я пришлю в помощь сотрудников Нуньеса. Пусть старый лис не думает, что отвечать за все будем только мы. Совместная работа пойдет ему на пользу. Не правда ли, Еугенио?
— Это так! — согласно подтвердил лейтенант.
Все трое — Досет, эксперт, лейтенант — поднялись в спальню.
В небольшой, оскверненной моряками, комнате валялось порванное белье. Рубашка, повисшая на расцепленной дверце вскрытого шкафа, была явно французская…
— А взгляните на обогреватели! — восхищенно заметил Чолло. — Плитка к плитке! Доктор Шмайз вывез эту глазурь из Ирака. Ей, наверное, тысячи лет… Бешеные деньги, майор!
— Оставьте! Чем не понравился морякам портрет?
Портрет, о котором говорил Досет, висел в простенке.
Волевое лицо, окруженное седым облаком клубящихся, будто поднятых порывом ветра, волос; огромный выпуклый лоб; квадратная, как у человекобыков, борода; странные, по-женски нежные, необычайной голубизны глаза… Портрет с трудом вмещался в раму. Она была ему тесна. Духовно тесна. Видимо, это и возмутило моряков — над властно поднятой бровью чернело звездчатое, как в стекле, пулевое отверстие.
— Кто изображен на портрете?
Эксперт пожал плечами.
ebooksa