— Еще в раннем детстве Ифигения приняла проявления деспотизма отца за любовь. С тех пор эта ошибка влияла на ее восприятие окружающего мира. Агамемнон — никакой не герой. Он сумасшедший, психопат-детоубийца. Ифигении не стоило любить и почитать этого человека. Ей не нужно было умирать, только чтобы угодить ему.
Мариана посмотрела девушкам в глаза. Она всей душой хотела достучаться до них, надеялась, что ее объяснения заставят их задуматься. Но получилось ли? Неясно…
Почувствовав на себе взгляд Фоски, Мариана поняла, что тот собирается что-то ответить, и торопливо продолжила:
— Если б Ифигения прекратила лгать самой себе, если б осознала ужасную, горькую правду о том, что отец не любил ее, так как вообще не способен был любить, — в тот самый миг она перестала бы быть беззащитной девой, безропотно положившей голову на плаху. Она вырвала бы топор из рук палача и сама стала бы богиней. — Мариана повернулась к Фоске, тщетно стараясь скрыть свой гнев. — Увы, и у Ифигении, и у Тары, и у Вероники не было шанса стать богинями… у них не было шанса даже повзрослеть.
В глазах Фоски вспыхнула ярость, но, как и Мариана, он постарался ничем ее не выдать.
— Кажется, вы считаете меня кем-то вроде отца-злодея? Сравниваете с Агамемноном?
— До вашего прихода мы как раз обсуждали, насколько хорошо вы исполняете в группе обязанности отца.
— Ах, вот как? И к какому выводу пришли?
— Пока ни к какому. Я спросила девушек, по-прежнему ли они чувствуют себя в безопасности под вашей опекой после убийства двух своих сестер.
Мариана машинально покосилась на пустые стулья. Фоска проследил за ее взглядом.
— А, я понял… Свободные места предназначены для недостающих членов группы? Для Тары и Вероники?
— Именно.
— Тогда нужен еще один стул, — после небольшой паузы заметил Фоска.
— В смысле?
— А вы что, не в курсе?
— Не в курсе чего?
— А… так она вам не рассказала? Как интересно! — слегка удивился профессор. — В таком случае, может, вам стоит применить этот прекрасный психоаналитический метод к себе самой? Хорошо ли вы исполняете обязанности «матери»?
— «Врачу, исцелися сам»[9], — поддакнула Карла.
Фоска усмехнулся.
— Вот-вот. — Повернувшись к студенткам, он, передразнивая Мариану, делано озабоченным тоном осведомился: — И какие же выводы мы как группа можем сделать из этого обмана? Что он означает?