От постоянного напряжения, её начинало мутить. Хотя, возможно, дело либо в «слабом экране»: не все процессы оставались «свернутыми» и как последствия прорывались в наши измерения излучениями, в том числе и радиоактивными. Можно было представить, что, так сказать, за «физиологические» за процессы протекали у Ординаторов. Когда-то Херон говорил ей о термоядерном синтезе и прочей лабуде, но она слабо тогда разобралась в объяснении.
— Такого не может быть! — снова повторил Ординатор.
Никто не предполагал, что процесс инициации пойдет по иному пути. Почему? — Потому что иного пути никогда не было.
Никогда!
Кто-то все изменил.
— Как это вышло?
Все ходы были всегда прогнозируемы как на логическом, так и на интуитивном уровне.
— Вы уверены, что он не пошел к иным Доминатам?
— Да.
— Есть идеи? — спросил Ординатор Омега, чуть подумав.
— Я думаю, что дело в артефакте.
— Поподробнее, пожалуйста.
— Помните те попытки? Ну, когда мы…
— Лорхен, прошу покороче! — Омега всегда отрицательно относился к эксперименту с Третьим Рейхом. Лорхен уже в который раз отмечала его нежелание говорить на эту тему.
— Он побывал в Доме Огня. И выбрался там к артефакту, и, думаю, что тот каким-то на него повлиял.
«Крылья» Ординатора перестали быть золотыми и потемнели.
— Лорхен, вы понимаете смысл сказанного? — Ординатор «запылал» красными огоньками. — Вы знаете, что означает сам по себе Лабиринт?
Не дожидаясь ответа, Омега громогласно сказал:
— Нет его — нет ничего!.. Почему об артефакте сказали только сейчас?
— Мы не знали. В ходе расследования выяснилось… Майя, это лоцман второго уровня, вспомнила о некой «воронке», о которой упоминал Архистратиг в своем рассказе.