Говорили они до самого утра. Андрей рассказал, как год жил в детском доме. Потом его приняла одна семья.
— Отец — востоковед, мать — врач-невропатолог. Не скажу, что живу плохо.
Михаил опустил голову.
— А вы как? — спросил Андрей. — Как мама?
— Она умерла, когда мне было шестнадцать…
Сознание возвращалось медленно, будто втекало в мозг подобно воде.
Михаил сел на колени, пытаясь стряхнуть сонное состояние. Кажется, он пролежал на полу что-то вроде пяти-десяти минут.
Действовал он скорее по интуиции, нежели осознано. Щелкнув тумблером «Мьёльнира» и приводя его в боевое положение, Михаил, не раздеваясь, заполз на водительское кресло.
Двигатель тихо зашипел и с натугой стал набирать мощность.
Выстрел был тихим. Только сигнализаторы говорили о нем.
А потом бабахнуло. Машину дернуло и понесло.
Михаила подбросило, но он удержался. «Грифон» натужно поехал вперед, и через минуту выскочил из пелены мрака.
От взрыва в щепки разнесло обсидиановую скалу. К небу потянулся грибовидное облачко.
Уже отъехав на солидное расстояние, Михаил позволил себе остановиться и осмотреться.
Вылезать из машины не хотелось. Но нужно было осмотреть внешние повреждения. Но для начала Михаил несколько раз провентилировал шлюзовую камеру.
Снаружи было страшно жарко. После темноты странного аммиачного облака, пейзаж вокруг казался ослепительным.
Михаил прошелся вокруг машины, отмечая слабую коррозию корпуса.
Удивительно, но «Грифон» все еще был в неплохой форме.
И только теперь Михаил сообразил, откуда столько света: южнее за чередой базальтовых нагромождений, а может даже еще дальше, откуда-то из земли лился теплый белый свет. В небо рвались гигантские протуберанцы.
Михаил попытался на глаз прикинуть их размер и ужаснулся: как минимум пару километров. А то и больше.