— Не хочешь оставлять следов, — догадался посланник. — Повелитель решил увеличить обговоренную сумму в два раза.
После минуты размышления, гость сказал: — Если других увеличений не будет, то я согласен. Ещё условия?
Не ожидавший такого быстрого согласия и собравшийся торговаться, посланник несколько секунд молчал. Когда очередная волна набежала и разбилась о берег, он сказал:
— Других условий нет.
— Значит мы договорились, — подвёл итог гость.
Поздний вечер, детям давно пора спать, но маленький Иван не спал. Не мог уснуть, всё ещё возбуждённый соревнованиями — командной победой отряда, когда их пятёрка одолела пятёрку другого отряда, условно потеряв только одного своего. Вспоминал как сборке-разборке тяжеленной, для восьмилетки, импульсной винтовки, замешкался и потерял лишние три секунды, так-то его результат обычно бывает лучше. Правда до результата Лишта всё равно недотягивает. Вспоминал, как Лишт буквально за две минуты слил магический поединок и уснул наведённым сном. Как они потом таскали его спящее тело, пока паранорм противника, Гельт, не нашёл место, где они собрались устроить засаду и кончилось тем, что в засаду попал их отряд. В конечном итоге им не хватило шесть балов, чтобы занять второе место.
Иван вспоминал, что все они ругали Лишта, а он стоял такой, будто ему всё ни по чём, в чёрных блокирующих браслетах. Но Иван-то видел, что Лишт понимает, как сильно подвёл отряд и вот-вот заплачет, а потом ни за что не простит ни им, ни себе этих слёз. Иван видел, но не сделал ничего, чтобы защитить Лишта. Он не знал — видели ли другие, догадались ли они? Наверное, не видели и не догадались, если продолжали ругать и стыдить. А Лишт стоял, презрительно кривился, морщился, но всё-таки смог удержать слёзы в глазах. И вроде бы ничего непоправимого не произошло. Но почему-то Ивану сейчас было очень и очень стыдно. Так невыносимо стыдно, что он ворочался, вставал пить воды, проходил мимо закрытой комнаты родителей, где они возились и приглушённо стонали, в который уже раз пытаясь сделать Ивану младшую сестрёнку или братика, но у них опять, наверное, ничего не получится.
Наконец Иван решил, что завтра обязательно извинится перед Лиштом, даже если он будет делать вид, что не понимает почему и за что Иван извиняется. И ещё, обязательно, поговорит с Андреем и Сакши потому, что Лишт их друг и они ответственны за него, как сказал папа.
Принятое решение будто ослабило сжатую внутри пружину, и Иван смог бы, наверное, уже заснуть. Но теперь спать мешали мысли об ответственности. За кого он должен отвечать: за всех или достаточно только нести ответственность за своих друзей и родных? А кто несёт ответственность за него, Ивана? Очень сложный вопрос для мальчика восьми с половиной лет. Тут, пожалуй, и десятилетний не сразу-то разберётся.
— Эй, — тихонько, чтобы не привлечь внимания родителей, позвал Иван. — Эй, Рассвет, ты здесь? Мне нужно с тобой поговорить.
Несколько секунд ничего не происходило. В комнате было темно и только в коридоре горел мягкий свет, да ещё светящийся циферблат электронных часов показывал половину первого. Глубокая ночь.
— Рассвет? — снова позвал Иван.
Отец рассказывал, что искусственные интеллекты могут делать тысячу тысяч дел одновременно, но всё-таки даже у них есть ограничения, связанные с элементной базой. Иван не очень хорошо представлял, что такое элементная база, но зато понимал: у его друга есть другие дела и он не может постоянно быть с ним. Поэтому за Иваном следит глупая программа, написанная Рассветом. Если с Иваном что-то случится или он нестерпимо захочет поговорить с главным военным интеллектом республики, как сейчас, то программа предупредит Рассвета и, если только он не будет чем-то страшно занят, интеллект придёт сам.
Мигнула и изменилась цифра на электронных часах. Слабо-слабо, только чтобы видеть контуры предметов, зажглась видеостена. Только сейчас в ней, вместо интерактивных картин-обоев появился мальчик возрастом примерно с Ивана. Даже не сам мальчик, а скорее его силуэт, с коротко стриженной чёлкой непослушных волос, белозубой улыбкой, в чём-то напоминающем полувоенную форму, в которой они иногда ходили в походы.
— Звал, братишка? — спросил нарисованный мальчик.
Когда-то давно, может быть два года назад, а может быть больше, когда Иван был совсем маленький — он очень хотел брата или сестрёнку. Почти у всех его знакомых кто-нибудь есть, а порой и по несколько сразу. А он у мамы с папой один. Несправедливо!
Мама с папой постоянно пытались сделать ему братика или сестрёнку, но у них ничего не получалось. Какая-то там «частичная несовместимость» и прочие непонятные взрослые гадости.
Но у Ивана всё равно есть брат, пусть даже он нарисованный и не живёт с ними. Зато он часто приходит и знает всё на свете. Его брат маленький, даже моложе Ивана, но уже занимается взрослыми делами. Иван тоже станет ими заниматься, когда наконец окончательно вырастет. У них с братом один папа, а вот мамы у брата нет. Иван не совсем ещё понимал почему так? То ли у нарисованных мальчиков не бывает мамы, то ли её нет конкретно у Рассвета. Без мамы, наверное, плохо. Но зато у него есть папа и он, Иван, названный братишка юного искусственного интеллекта.
— Видел выступления твоего отряда, — сказал Рассвет, — вы молодцы, хотя есть что поправить в командной работе, я завтра расскажу. Сегодня уже поздно. И ты замешкался с сбором-разбором винтовки.
— Знаю! — отмахнулся Иван, садясь на кровати. Смятое одеяло топорщилось на коленях.
ebooksa