И молодой принц, будто он и вовсе не был женат, стал, как и раньше, ходить куда ему вздумается. О жене он и не вспоминал, а его друг по-прежнему следовал за ним по пятам.
А бретонец не мог больше ничему радоваться, так же как и принц, которого он любил все меньше и меньше. Он с жалостью смотрел, как его друг потихоньку сохнет и худеет день ото дня. Теперь Эрри хотел только одного – уйти от людей и от мира.
К тому же он, сам не зная как, поранил ногу и мог ходить только на костылях. Силы уходили от него день ото дня, и, видя, что скоро, наверное, ему умирать придется, он сказал сыну короля:
– Я больше ни на что не смогу вам сгодиться. Самое лучшее, что я могу сделать, это уйти умирать туда, где Бог прикажет мне умереть. Если я найду безлюдное место, куда никто никогда не забредает, мне лучше всего будет уйти туда и там отдать Богу душу.
– Если вы так хотите, – отвечал молодой принц, преисполненный жалости, – если вам хочется удалиться от людей, за три лье отсюда есть лес, который принадлежит мне. Я не думаю, что кто-нибудь из людей пойдет туда и наткнется на вас. Там вы можете остаться жить в заброшенной часовне посреди леса, в ней можно укрыться от непогоды, и от диких зверей, и от всяких злых людей.
– Благодарю вас, принц, – ответил ему молодой бретонец, – за всю вашу доброту. Я пойду туда, куда вы мне сказали идти. Что ж, прощайте, ведь больше мы не увидимся!
– Может быть, и так, – отвечал молодой принц, которому все еще хотелось облегчить страдания любимого друга, – кроме Бога, никто не может знать, что с нами должно случиться.
Попрощавшись с принцем и поплакав, Эрри ушел и с большим трудом добрался до леса, о котором ему рассказал друг. За день он до этого леса добрался и, смертельно уставший от этого недолгого путешествия, тут же направился к старой заброшенной часовне и присел там на камень, рыдая от всего сердца и говоря так:
– Так же холоден этот камень, как холоден ко мне отныне весь мир. Умерли и мать, и отец, и сестра! И что я здесь делаю совсем один? Лучше бы мне умереть, и так уж мне не терпится отправиться к тем, кого я любил и кто любил меня.
И вот он с болью думал обо всем этом, когда услышал, что дверь часовни, которую он плохо запер изнутри, открылась одним движением, и в эту дверь вошла красивая, как солнце на рассвете, его сестра! Он испугался от неожиданности.
– Если ты – призрак моей сестры, – сказал Эрри, – который пришел за мной, чтобы сопроводить меня к умершим, милости прошу! Скорее дай мне смерть!
– Успокойся, братец, – сказала она, – я не призрак, я действительно твоя сестра из плоти и крови, такая, какой ты знал меня всегда. Я все еще жива, так что не бойся меня. Я слышала, как тебе плохо, и пришла сюда, чтобы вылечить тебя.
Молодой человек подошел, чтобы поцеловать сестру, которая стала еще краше, чем прежде. Он смешал ее слезы со своими, говоря ей:
– Откуда же ты пришла, сестрица дорогая?
– Послушай, – сказала она, – я все тебе расскажу, а пока что подойди ко мне, братец, я посмотрю, что же с тобой случилось.
И вот она достала из кармана двух морских улиток, красивых, будто серебряных, положила их на белую скатерть, которую принесла с собой, и, увидев рану брата, сказала ему:
– Теперь слушай меня. Я буду лечить тебя и расскажу, что со мной случилось с тех самых пор, когда мы с тобой рас стались.
И вот девушка промыла рану брата, вымыла оттуда сукровицу водой из одной улиточной раковины и сказала так:
– После того как ты уехал, корабль починили, и мы отправились вслед за тобой. По дороге я заболела морской болезнью. Кормилица и ее дочь сказали мне подойти к краю палубы и наклониться, чтобы мне сделалось легче. Я сделала так, как мне велели, и тут же они выбросили меня в море головой вниз. Падая, я закричала и потеряла сознание, поэтому не знаю, что дальше произошло до того, как я снова пришла сюда. А когда я очнулась и огляделась вокруг, то увидела прекрасный хрустальный дворец. Никто на земле не сможет даже представить, как сияло все в этом дворце. Куда я ни смотрела, видела только золото и серебро. А возле меня сидела красивая-прекрасивая женщина. И она мне сказала: «Не бойся ничего, я спасла тебя в море после того, как тебя туда бросили твоя кормилица и ее дочь. Я принесла тебя сюда. Твоя одежда совсем промокла, и я сняла ее с тебя и, когда ты обсохла – а ты, бедная, вся дрожала от холода, – уложила тебя на постель из перьев морских лебедей. Я дала тебе лекарства, чтобы ты пришла в себя, и теперь ты останешься со мной и будешь готовить снадобья, которые я обычно делаю из морских трав. Лучше этих снадобий, – говорила она, – ничто не может излечивать любые болезни. Так что не бойся, ты будешь здесь счастлива. Только не пытайся уйти отсюда, потому что далеко ты не уйдешь, потонешь. Ведь ты находишься в хрустальном дворце, на дне морском, на глубине тысячи двухсот саженей под водой. Над дворцом есть остров, и я туда добираюсь в одно мгновение, когда только захочу, в образе птицы или рыбы, чтобы излечивать раны тех, кто любит меня и кого я люблю. Зовут меня Моргана, и, если ты всем сердцем хочешь остаться здесь со мной, я обучу тебя, и ты будешь знать, какой силой приносить добро и зло обладают все растения, какие только есть на земле и в море. Нет ничего, чего бы я не знала. Нет ни одной раны или болезни, которую я не смогла бы вылечить. Я властна надо всем миром, только Небо не подвластно мне. Вот если ты десять лет будешь обучаться и каждый день узнавать что-то новое, ты узнаешь только малую часть того, что знаю я. Если бы не мои знания, Артур никогда бы не излечился, ни Артур, ни сотни других, кому я вернула силу и здоровье для того, чтобы они могли как следует сносить головы проклятым англичанам!»
– Вот так, – сказала девушка, – рассказала мне все эта красавица Моргана. А через несколько дней она призвала меня к себе. Она была в той комнате, где обычно готовила свои снадобья. Там перед пышущей огнем печью, накрытой большим бронзовым листом, сидела она сама, а рядом с ней лежала куча всяких трав, которые она время от времени подкидывала в печь одну за другой, а потом помешивала огненно-красным прутом, который, как она сказала, был сделан из драгоценных камней. «Доченька, – сказала она, – я позвала тебя для того, чтобы ты от меня услышала о том, что стало с твоим братом. Я прекрасно знаю, что ты его очень любишь и что он тебя тоже любит. Ты очень тревожишься за него с тех пор, как ты потеряла его из виду. Теперь ты вправду можешь потерять его, потому что твой брат серьезно болен и может скоро умереть от тоски по тебе, если ты не придешь и не вылечишь его рану. Твой брат сейчас в старой часовне посреди большого леса. Он там совсем один, и тебе надо пойти навестить его в эту первую ночь. Ты сможешь с ним пробыть два с половиной часа, и за это время ты должна будешь сначала промыть его рану водой из этих раковин, которые я даю тебе. А потом ты намажь рану вот этим лекарством из второй раковины. Три раза помажешь ты рану этим снадобьем, и она заживет. А когда тебе пора будет от него уходить, я потяну за эту веревку, которую привяжу к твоей левой ноге, и тогда ты быстрее ветра перенесешься обратно ко мне. Я сделаю так, что ты будешь сиять прекрасным светом, похожим на свет зари, и чтобы с тобой ничего не случилось и ничто тебе не помешало найти брата и вернуться назад, вот меч-коса, самый сильный меч, который когда-либо был выкован. Его сделали для Артура, и только ему он принадлежал и снова будет принадлежать когда-нибудь, когда он вернется бить англичан. С этим мечом в руке ты можешь не бояться, что кто-то на тебя нападет. Теперь, доченька, иди и надень ту красивую одежду, которую я приготовила для тебя в твоей комнате, а потом я сама доставлю тебя на берег. Оттуда ты иди прямо и окажешься перед старой часовней, о которой я тебе говорила: там твой брат, на него просто жалко смотреть». Вот так, братец, я была спасена и смогла прийти к тебе на помощь. Сейчас я намажу твою рану лекарственной мазью, боль твоя утихнет, а потом и совсем пройдет. Всего три раза мне надо здесь появиться, чтобы ты стал совсем здоров. Еще две ночи подряд я буду приходить к тебе, а потом нам нельзя больше будет видеться.