Леха пересек следы и побежал дальше. Пробежал еще метров сто, опять повернул вправо и стал карабкаться на дюну…
Звук мотора все ближе.
И фары за спиной — уже не две яркие звездочки, а бьющие в глаза фонари. А перед ними, по склону дюны, летят длинные конусы света…
Спокойно, спокойно! Через вершину — и вниз, по пологому наветренному склону. До лощинки между дюнами. Горб дюны должен был бы прикрыть от звука, но рев двигателя словно и не ослаб. Слишком близко они уже! Слишком близко…
Леха стиснул зубы, повернул вправо и побежал. Ну-ка выкинуть из головы это трусливое желание забыть про все и просто нестись прочь! Задавить! И внимательно смотреть вперед…
Леха перешел с бега на шаг. Но шаги делал шире, чем обычно. Чтобы по следам не понять, бежал или шел. И очень внимательно вглядывался в темноту, потому что…
Вот они, следы! Где повернул вправо самый первый раз.
После всех маневров получилась прямоугольная восьмерка, как на электронных часах. С петлями метров по сто. В темноте, когда свет от фар только вперед, дальних концов не должно быть видно… Леха вышел на свои следы и аккуратно пошел след в след, повыше задирая ноги, чтобы копыта входили в следы вертикально, не осыпая края ямок. Должны выглядеть так, будто по ним проходили всего один раз.
Мотор уже не жужжал вдали — ревел! Две дюны им осталось? Одна?…
Не паниковать! Теперь самое важное. Не спешить. Аккуратно, след в след, пройти все сто метров до угла восьмерки… И повернуть вместе со следами, и снова лезть на дюну…
Леха вышел на гребень — и из-за соседней дюны с ревом вылетели два злых желтых глаза. Подпрыгнули, как на трамплине, вверх. Плюхнулись вниз. На склоне вспыхнули два длинных конуса желтоватого света, стало светло-светло… Леха прищурился. Там, где конусы света пересекались, перед машиной бежали его следы. Пока еще прямой след… Машина скатилась по склону, пронеслась по лощинке между дюнами. Лучи фар укоротились, упершись в подъем следующей дюны…
Метнулись вправо, тут же влево, опять вправо. Прямой след разделился. Шел и вперед, и вправо, и влево.
Лучи фар опять уставились прямо, завизжали тормоза. Машина встала. И все-таки метров на десять пролетела то место, где следы делились…
Леха хмыкнул. Молодцы, следопыты! Первый перекресток вы уже затоптали. Теперь пока выясните, куда ведут все эти три следа…
Машина взрыкнула и стала карабкаться на гребень. Перевалила его — и снова затормозила.
Ага, вот и второй перекресточек встретили. А ведь вы еще не знаете, что вообще-то это восьмерка…
Из которой всего один настоящий выход. Да и тот, если повезет, вы так и не найдете. Леха развернулся — очень осторожно, одним корпусом, чтобы не испортить следы, в которых стоял, — поднял левую переднюю ногу и сделал первый шаг не в след.
Поставил копыто в самый гребень. Если поедут на машине по восьмерке, то резкий свет фар будет бить только вперед, по склону дюны. Снизу им эти следы не заметить. А когда машина перевалит через гребень, фары будут бить вниз по склону — опять по ложному следу. А сбоку от машины будет темно. Да и проскочат быстро они самый гребень…
Аккуратно ставя копыта в самый-самый гребень, Леха пошел вперед, прочь от восьмерки. По кромке песка, как по ниточке, ставя ноги на одну линию. Как какая-нибудь манекенщица на подиуме.
Такой след не должны заметить. По крайней мере ночью, пока темно. А утром… Утром это уже не будет иметь значения. Потому что есть Гнусмас, а в Гнусмасе есть Тхели.
ebooksa