Пустошь

– Они мои родители.

– Они погубят и себя, и тебя!

Повисает молчание. Я пользуюсь этим, чтобы немного прийти в себя и обдумать услышанное.

Итак, «Пустошь» – это способ лечения. Отказаться играть – значит нарушить закон.

Родители Лэндона – заступники. Я уже слышала это слово, но не помню где.

Раздается негромкое потрескивание. Оливия отрывает взгляд от цветка – чего-то среднего между розой и орхидеей – и поворачивается к Лэндону. Его проекция вспыхивает несколько раз, точно готовая перегореть лампочка.

Оливия презрительно фыркает:

– Мамочка тебя отключает.

– Оливия, я…

– До свидания, Лэндон, – резко произносит девушка, но он уже исчез.

Когда Оливия восстанавливает под куполом солнечный свет и шум, попутно уничтожив цветы и траву, я возвращаюсь в собственное тело.

В памяти возникает картинка из прошлого.

Кто-то тащил меня на руках. Я слышала его дыхание и чувствовала, как на меня струится чужой пот. Потом меня ударили левым боком обо что-то плоское и податливое, и все тело, от пальцев ног до макушки, пронзила острая боль. Ноздри заполнил резкий запах плесени.

– Осторожнее, не сделай ей больно, – прошептал женский голос.

– Тоже мне, заступница нашлась! – ответил мужской. – С таким отношением долго в компании не продержишься.

На лоб мне надавила чья-то рука – С такой силой, что я закричала от боли.

Мужчина фыркнул:

– Ты посмотри на нее! Разве это разумное существо? На самом деле она ничего не чувствует.

Неправда: я чувствовала.

– И все-таки она человек, – ворчливо ответила женщина.