– Что? Я-то не забыла о твоем обещании! Ты клялся, что женишься на мне!
Вообще-то подобных клятв Фрей вовсе не давал, но понимал – в сложившейся ситуации об этом лучше умолчать.
– Я решил… что ты отказалась от меня.
– Повтори!
Дариан перевел дыхание. Боль в паху слегка утихла, и теперь он смог составить целую фразу:
– Я думал, что недостаточно хорош для тебя.
– О, какая чушь! – фыркнула Амалиция. – Нашел себе оправдание!
– Посмотри вокруг! – сказал Фрей. – Ты – леди. Владеешь настоящей империей. Конечно, ты любила меня, пока был жив твой отец. Кстати, ты разозлила его романчиком с безродным вольным пилотом. Но правила игры переменились. Мы мечтали сбежать, но теперь бежать не от кого. Разве я тебе нужен?
Амалиция уставилась на него, будто не верила собственным ушам.
– Мне такое и в голову не приходило!
Ее нападение дало слабину, и Фрей продолжил контратаку:
– А что будет дальше? Светские балы, званые обеды, постоянное общение с богатыми и могущественными людьми. И я начну раздражать тебя. Я надоем тебе, и ты найдешь себе другого, того, кто умеет есть суп, не чавкая.
– Дариан, опомнись! – возмутилась она, но протест прозвучал неубедительно. Она томилась по любви, старательно разжигала в себе гнев, и остальное просто ускользнуло от нее.
– Это – правда, ты сама знаешь, – произнес он и, крепко держась за стул, поднялся на ноги. Ощупал себя и убедился, что важные части тела пока находятся на своем месте.
Амалиция сердито направилась к окну. Она действительно расстроилась. Еще бы – ее праведный гнев разрядился в значительной степени вхолостую! Скрестив руки на груди, она уставилась на идеально ровные лужайки. Собралась с силами для новой атаки. И резко повернулась.
– Значит, по-твоему, все кончено? – отрывисто бросила она. – И поэтому ты исчез без единого слова?
– Нет, – ответил Фрей. – Я хотел вернуться к тебе. Но не жалким пиратом-неудачником. А человеком, который был бы достоин такой блестящей дамы, как ты. Стать богатым и уважаемым. Но я не оправдал твоих надежд, Амалиция. У меня ничего не получилось.
Защита имени Арриса Пинна. Непробиваемая, внешне скромная и практически неопровержимая. Ничего не может так сильно обескуражить девушек, как благородное признание в дурацком, безнадежном поступке. Их начинают мучить совесть и жалость, когда ты сам вскакиваешь в ловушку.
В его глазах стояли слезы – конечно, не столько от печали, сколько от боли в отбитых яйцах, но для Амалиции это было неважно. Ее гнев угас, как огонек задутой свечи.
– Ты считал, что
ebooksa