— Дай-кось, кто шибче, — крикнул вдруг Ленька Зырянов и поскакал по глубокому снегу к ближней сосне. — Митьк, давай берись...
Митя взялся за пилу. Запрыгали, заторопились острые зубья... Через минуту пильщиков прошиб пар.
— Не хуже, чем в бане, — сказал Петр Дегтярев.
— Может, веничков принести?
— Гни, ломи, ребята!
— Хо, хо, хо.
Инструктор со своим напарником перепилили сосну до половины, зашли с другой стороны и начали новый рез, чуть повыше первого. Ленька с Митей поотстали. Зырянов старался изо всех сил. Он все нажимал на ручку, и пила с его стороны шла глубже, рез получался неровный. Митя совсем устал. Инструктор уже взялся за топор, а Леньке с Митей еще было далеко до половины.
Лесорубы вплотную сгрудились вокруг пильщиков. Они вошли в азарт, каждый предлагал свои услуги, каждый норовил отнять пилу у Мити и у Зырянова и взяться за дело самому. Нельзя было поддаться в работе приезжему человеку.
Петр Дегтярев вдруг шагнул в снег, волоча свою деревянную ногу, подобрался к Ленькиной сосне.
— А ну-ка, — сказал, — отступитесь. Он высоко поднял топор и зачем-то постоял неподвижно, посмотрел на него, скосил глаз на инструктора. Тот безостановочно молотил по стволине. Щепки так и порскали из-под его топора.
Заросшее редкой бородой, угластое дегтяревское лицо было серьезно. Он сощурился и жвякнул топором по дереву. Огромный, медово-желтый кусок древесины отскочил метра на два в сторону. Петр рубанул еще и еще раз, и ни одна щепка не упала в снег. От дерева отскакивали только большие, увесистые клинья.
Все притихли, глядя на такую работу. Все хорошо знали, чего она стоит, эта неторопливая точность и кажущаяся легкость дегтяревских ударов.
— Жену бы так учил, — молвил кто-то.
Податливые на любое ядреное слово, чеканихинцы на этот раз смолчали, не развеселились. Слишком велико было обаяние настоящей работы, вот этих косых взлетов и падений топора.
Петр отложил топор и уперся плечом в шершавый сосновый бок. Дерево не поддавалось. Только макушка дрогнула и замоталась беспомощно. И вдруг пошла, пошла книзу. Вся подрубленная стволина стала тяжко повертываться на своем пне, ухнула в снег. Следом за ней упала и другая сосна, та, которую рубил инструктор.
— Криво подпилили, — сказал Дегтярев. — Вон она куда завернула.
— Э, была б у коня грива, не беда, что ходит криво...
— Хо, хо, хо.
— Лесорубничать — это тебе не взносы собирать...
Чеканихинцы были очень довольны.