Число зверя

– Вас интересует средняя продолжительность жизни на Земле – на нашей Земле, а не на вашей? Год длится там столько же, сколько и у вас, Дити с Лор проверяли.

– Конечно!

– Вот цифры для Северной Америки. Для других мест они кое-где выше, кое-где ниже, кое-где данных нет. Женщины: половое созревание в тринадцать плюс-минус десять процентов, менопауза от пятидесяти шести до шестидесяти семи плюс-минус…

– Стоп! Средняя продолжительность жизни для женщин?

– Сто семнадцать. Для мужчин – на восемь лет меньше. Печально. В моей семье цифры выше, но всего на несколько лет. Не знаю про Джейкоба, но он как-то сказал, что его прадед был убит в какой-то странной истории, когда ему было девяносто семь. Он…

– Достаточно. Я должен сообщить об этом. По определению все вы – «потерянные Говарды».

– Но, Лазарус, это только средние цифры для Земли – нашей Земли, теперь-то я знаю, что у нее тысячи аналогов.

– Не важно. Другие вселенные, другие линии времени – это не моя проблема. Здесь вы Говарды. И вы четверо, и все ваши потомки.

На лице у Хильды появилась счастливая улыбка.

– Это приятная новость для женщины на седьмой неделе беременности.

– Вы?!!

– И Дити. Одновременно, и тоже пока еще не видно. Лазарус, некоторое время назад у меня было искушение сказать вам… потому что у меня было искушение. Ну, ну, лежать! Объясните мне лучше, как можно спасти женщину, которой нет в живых уже много столетий.

– Хильда, когда-нибудь я постараюсь вас подпоить.

– Попробуйте. Хотите на спор?

– С вами – никогда. Смерть моей матери окутана тайной. По-видимому, она погибла в результате несчастного случая в сравнительно молодом возрасте – для Говарда. Ей еще не было и ста. Мне об этом сообщили, потому что в удостоверении личности, которое лежало у нее в сумочке, я значился как «ближайший родственник». Я плакал, как ребенок, потому что собирался приехать к ней в гости на столетний юбилей, четвертого июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Вместо этого я присутствовал на ее похоронах – прилетел в Альбукерке на две недели раньше.

Там не было никого, кроме меня. Она жила в одиночестве под своей девичьей фамилией: они с отцом разошлись за тридцать лет до этого. Но она, очевидно, не уведомила Фонд Говардов о последней перемене адреса и не сообщила об этом остальным детям. Говарды все такие – они живут так долго, что родственные связи перестают быть достаточным поводом для общения. Закрытый гроб, кремация – согласно указаниям, найденным в ее сумочке. Ее тела я так и не видел.

Правда, никаких сомнений в том, что это она, не было. В моем мире тысяча девятьсот восемьдесят второй год – это было такое время, когда человек и чихнуть не мог, не предъявив пачку разнообразных удостоверений, каждое из которых подтверждало, что он – это он. Я это почувствовал на себе, потому что в том году, немного позже, мне исполнялось семьдесят, а выглядел я на тридцать пять. Очень неудобно было. Я собирался проехать из Альбукерке на юг, пересечь границу и не возвращаться, пока не куплю новый паспорт на новое имя.

Так вот, Хильда, больше двух тысяч лет спустя, готовясь к своему первому путешествию во времени, я обнаружил, что в архивах моя мать не числится погибшей – просто «сведения отсутствуют».

Это меня обеспокоило. Через несколько лет – по моему времени – Лаз-Лор доставили меня обратно. Мы не садились: за нами погналась какая-то ракета, и Дора перепугалась до смерти. Но я успел снять фильм, на котором, по-видимому, запечатлен тот несчастный случай. В самом его начале, еще до того кадра, где видно тело, есть какое-то туманное пятно. Угадайте, какого оно было размера и формы.

– И пробовать не стану, Лазарус.