Сыскарь

— А орки?! У нас таких и в помине нет. Только в сказках.

— А орки, как и многие другие, попали сюда через порталы. Орки долго кочевали по миру и воевали со всеми подряд, но лет сто назад стали всё больше склоняться к мирной жизни и постоянному месту жительства. Вот и разговаривают теперь, кроме как на своём орочьем, ещё и на языках тех мест, где осели и прижились.

— Через этот ваш трансгрейдер попали? — этот вопрос меня больше волновал. Раз сюда попал не случайно, значит должен иметься способ вернуться обратно.

— Посредством схожих артефактов, только более мощных, — не стал меня разочаровывать комиссар.

— А как эта штука вообще работает?

— Хм, — толстяк сделал пару глотков вина, — если представлять мироздание как всё то же дерево с ветками, можно представить, что ветки далеко не всегда тянутся параллельно друг другу. Колыхаемые ветрами случайных перемен, они частенько сближаются, пересекаясь и соприкасаясь. Но тонкий слой защитной «коры» не даёт им срастаться и соединяться. Кроме того, каждая ветвь несёт в себе разный заряд, словно электрические провода. В вашем мире ведь знакомы с электричеством?

— А то! Не хухры-мухры, — кивнул я, неспешно потягивая сладковато-терпкий напиток.

— Так вот, трансгрейдер усиливает разность зарядов соприкасающихся ветвей и пробивает их кору-защиту.

— Типа как при электросварке, — понимающе согласился я. — А почему я тогда вывалился не в том же месте, где в портал угодил?

— Искривление пространства, — прихлопнул ладонью по столу комиссар. — Вы же знаете, что пространство не линейно?

— Что-то слышал об этом, — с умным видом нахмурив брови, покивал я.

— Это только на гладком листе бумаги ближайшее расстояние между точками — прямая. А с помощью трансгрейдера можно пространство-лист смять и даже самые удалённые точки приблизить и совместить. Причём сдвиг может осуществляться не только по пространственным координатам, но и по временным. Трансгрейдер как бы слегка преобразует поля и материю, пробивая путь между мирами. И потому его ещё для простоты называют преобразователем.

— Круто, — согласился я и с удивлением уставился на пустой стакан. Когда я всё выпить-то успел?

— Фимка! — заорал мой учёный собутыльник во всю глотку. — Принеси ещё настойки!

Орчанка появилась с подносом, плотно заставленным какими-то блюдами. Поставила его на стол, забрала опустевший графин и развернулась, чтобы уйти. Длинная коса, мотыльнувшись, пришлёпнула её по низу спины, а я подумал, что в принципе девушка вполне даже привлекательно смотрится в этом платье, отлично подчёркивающем выдающиеся, во всех смыслах, достоинства.

Глава 4

Утро встретило не только яркими солнечными лучами, настойчиво пытающимися выжечь мне глаза прямо сквозь сомкнутые веки, но и жуткой головной болью, нещадно раскалывающей бедную мою черепушку.

Надо же, новый день в новом мире, начинающийся с мерзкого похмелья. Сколько раз я об этом в книжках читал. Только в отличие от набивших оскомину однотипных литературных изысков, начало этой истории я помнил превосходно. Не то, чтобы меня это сильно радовало, но уж лучше так.

А вот окончание вечерней попойки выпало из памяти совершенно. Я вроде и старался пить в меру, памятуя о коварстве агентов спецуры (а мой новый знакомец однозначно таковым и являлся) и их умении развязывать собеседникам языки по пьяни. Но, похоже, не учёл коварство самой настойки. Помню, что наш разговор по душам после третьего стакана перешёл в лёгкую форму допроса. Помню, что старался не сильно откровенничать. Но о чём под конец шла беседа, вот убей бог, не помню.

Помню ещё, что меня чуть не женили на Фимке, так игриво вертящей округлым задом перед самым моим носом...