И тут нам рассказали о странном дирижабле, до удивления похожим на нашу «Ласточку», который иногда появлялся в этих краях, но на контакт с местными не выходил.
— А остров? — не утерпел я. — Остров же хороший, для зимовья и прочего лучше не придумаешь. Как же вы его мимо пропустили?
— Я понял, о чём ты говоришь, — медленно кивнул мне Александр. — Да только, веришь, нет, и сам теперь не пойму. Вот сколь раз мимо него проходил, и хоть бы что у меня шевельнулось. Как будто так оно и надо. Сейчас понимаю, что лучше места для остановки не придумаешь, а мы шли дальше, на каких-то камнях ютились, после целого-то дня на веслах! Вот черт!
— Проследуйте, чада мои, всё же в покои старосты, — влез в разговор поп. — Не следует о таких страстях на улице разглагольствовать, лихо приманивать. Там и решим, что нам должно делать. Людское горе неизбывно, но спешки здесь уже нет, к сожалению.
Все как-то враз с ним согласились, и попёрлись шумной ордой в сторону села, оставив на месте лишь аэродромную команду для караула и на всякий случай. Я видел, что Арчи на них не стал надеяться, а заговорил и Лариску и Кирюху на строгую охрану, успокаивающе кивнув при этом Далину.
Мужики шли и возбужденно переговаривались между собой, Александр успел отрядить команду заводить движок общинного парового катера, чтобы успеть обернуться дотемна. Староста тоже раздавал распоряжения, отряжая в путь охотников на лодках в соседние, по местным меркам, сёла.
Я шёл рядом с Антохой и Далином, с интересом разглядывая приближавшиеся дома. Вокруг села, перед низким, предназначенным в основном для нечисти частоколом, шел еще защитный насыпной вал, сооруженный по заветам предков и просыпанный солью с серебром. А вот каждое бревно частокола было украшено знаком Единого, и изрядно фонило церковной магией. Два в одном, как говорится, зато очень основательно.
— А у них тут нечисть не водится? — не вытерпел Антоха, который был все же дитём города, и для которого сейчас оживали все самые страшные байки.
— Конечно, водится, — буркнул ему Далин. — От нее и стена. Глаза разуй.
— А если что-то по-настоящему жуткое придёт, тогда как? — не унимался юнга, уже напридумывавший себе, судя по его горящим глазам, что-то очень сильно героическое. — Патруль вызывают, на дирижабле? Или церковных охотников за нечистью? А вас в патруле вызывали?
— Если что-то жуткое придёт, — Далин подчеркнуто проигнорировал вопрос, поэтому пришлось пуститься в объяснения мне. — То тут же и ляжет, и церковники не понадобятся. Потому что выйдет из села человек десять мужиков-охотников, да и угостят вражину серебром. Двенадцатый калибр — это тебе не шутки, да еще из десяти ружей разом. От такого любая страховидла сдохнет, тут люди привыкли своими силами обходиться.
— А если что-то совсем здоровое и злобное? — не унимался Антоха. — Со слона размером? И волшебное?
— Тогда достают ружье как у Далина, — показал я пальцем на гнома. — Семисотку, оно в каждой деревне есть, а то и два. Пуля из него, даже не магическая, любого слона на жопу усаживает. А чтобы магией не задело, издалека бьют. Всего делов.
— Процесс отлажен, ничего сложного, — подтвердил мои слова Александр, чтобы ввязаться в разговор и завязать отношения. — У нас колдун свой есть, старенький уже, но очень хороший. И ученик у него есть, да и баб зловредных хватает. Так что с их подачи у нас все мелкие нечистики километров на пятнадцать во все стороны от села прикормлены. На пищевом довольствии состоят, если говорить точно, службу пограничную несут. Если что злобное не то что придёт, а даже в нашу сторону посмотрит, мы тут же узнаем. Берём ружья и отстреливаем их безо всяких. Тут в окрестностях чисто. Мы больше лихих людей опасаемся.
— А стены тогда зачем? — не унимался Антоха, раскладывая себе по полочкам новые знания. — Если чисто?
— А это чтобы спать спокойно, — улыбнулся Александр, ему доставляло удовольствие общение с нашим юнгой. — На всякий случай. Да и дежурят на ней постоянно, видишь? Слава богу, есть кому.
Он протянул руку и указал на торчащий из-за частокола скворечник охраны. Добротный такой, с двускатной крышей, печной трубой и хорошим обзором во все стороны. В скворечнике сидели два древних деда с берданками и зорко наблюдали за нами.
— Бессонница у стариков, — как будто бы повинился перед нами Александр. — Да они и сами рады, пользу обществу хотят приносить. Но по одному мы их не сажаем, только по два. Мало ли. И с одной будки минимум две других видно, для пущей безопасности.
Пока эти двое трепались, я невольно вспомнил охрану у гномов. У тех в будках и на воротах только крепкие неугомонные бабки и сидели, а гномы уверяли что это единственно верный путь, и я был с ними полностью согласен, сталкивался.
Во-первых, с ней не договоришься, это без вариантов. Во-вторых, если бабке дать револьвер, то она сразу становится другим, гм… человеком, и разговором её уже не запугать, стрельнет сразу, и хорошо если в воздух. Бывали, как говорится, случаи — бабки валили злоумышленников наглухо, хотя потом и клялись, что стреляли просто в ту сторону. В-третьих — они следили друг за дружкой похлеще любого СБ. Не вяжет ли одна из них носков на дежурстве, и не повадилась ли другая крупными деньгами в столовке и на рынке расплачиваться? А на случай серьезного кипиша у гномов всегда в дежурке дрыхла без задних ног тревожная группа из опытных вояк, которые могли прийти на помощь за несколько минут. Так что Александр зря стеснялся перед нами, я его понимал.