— Почему к Арчи не пошёл? — намереваясь одеться и обнаружив, что и так одет, обут и даже вооружен со вчерашнего дня, потихоньку собирался с мыслями я, с закрытыми глазами переживая целительное воздействие магического опохмелина. — Я не отказываюсь, не пищите, просто он лучше и сильнее.
— Арчи занят, он поздно лёг и спит, и к нему не пробраться! Бабы окаянные не пускают, видят нас! — начал потихоньку вводить меня в курс домовёнок. — Далин тоже спит, в кузне на берегу! С кузнецом! И мужиками! И Антоха спит, только с девчонками, в бане! И Лара и Лариска, все спят!
— Понятно, — я поднялся на ноги, и с удовольствием ощутил, что жизнь прекрасна и удивительна, особенно если выпить ещё морса и съесть холодную жареную щучью котлетку с хлебом. — За Антоху рад. За остальных тоже. А теперь жги, общественник ты наш.
— Ну, мену просят, — издалека зашел наш трюмный, готовясь вывалить на меня настоящую просьбу. — Специи на дары природы. Мы им — перца чуть-чуть, чёрного да белого, молотого и горошка, чаю да кофею, а они нам! Картошки сколько хочешь! Капусты, лука! Сметаны свежей! Рыбки копчёной важнеющей! И жимолости-ягоды, мороженой да в медах и вареньях, чай пить! Только банки чтоб свои были!
— Понятно, — ещё раз повторил я, пожимая плечами. — Вот вам мешок подарков, но мешок верните, мешок нам очень нужен. Скажу тебе так — ты меня в свои дела не впутывай. Учись быть самостоятельным. Если считаешь нужным что-то сделать — делай, мы тебе в этом вопросе полностью доверяем. Просто не подведи нас, хорошо? Ещё отчитаться перед Далином и Антохой не забудь, и всё. На первый раз скажешь — я разрешил, а там и они одобрят, если не прогадаешь с меной, коммерсант ты наш мохнатый. Будешь теперь заместитель баталера.
Кирюха даже закрыл глаза и покачнулся, поражённый в самое сердце таким расширением полномочий. По углам завистливо запищали, оценив наши с ним отношения. А чего, я по-настоящему считал трюмного своим другом и, мало того, мы все трое были обязаны ему жизнью. И пусть Кирюшка из-за врожденной скромности об этом сразу же забыл, но я-то забывать ничего и сам не собирался, и другим не дам.
— Не прогадаю, — наконец открыл он глаза и вслух серьёзно пообещал кому-то отсутствующему, скорее всего беззаботно храпящему сейчас в кузне, с кузнецом и мужиками. — Ох, не прогадаю!
Завистливый писк в углах комнаты сменился на тревожный, и я уселся на кровать.
— Что ещё? — пришлось мне приободрить замявшегося трюмного, подбирающегося к основной проблеме.
— Как я есть кавалер, — наконец буркнул Кирюшка, с тоской поправляя погоны, — и при медали, и говорить умею, потому общество через меня низко просит и кланяется. Колдун у них здесь старый, а ученик его молодой! Потому порядка нет! Рабочих рук на хозяйстве не хватает, смотри ты! Каждый третий двор пустой! А за оградой села очередь, давно ждёт, а колдун их не замечает и потому не пускает! А ученик видит, но не умеет! А попа они боятся, хоть он и добрый, но он же светиться начал недавно, когда никто не видит! А мы всё видим!
— Интересно как, — меньше всего мне хотелось вставать у местного колдуна поперёк дороги, но может быть, утешил я себя, удастся договориться, под дурачка закошу в крайнем случае. — А куда же местные домовые-то делись?
— В прошлом году, по осени, на барже уплыли, — огорошил меня Кирюшка, не меньше меня поражённый таким безответственным поведением сородичей. — Целой компанией. Завёлся у них, говорят, в ту пору один буйный, всё картинки прелестные в какой-то книжке рассматривал. А там, говорят, и города сказочные, и люди всё добрые да красивые, и звери неведомые, и лес не такой, как здесь, а редкий да ухоженный, с пальмами! Вот и дорассматривался. Подговорил ватагу молодых да безголовых, картинки им показал, а чего, ведь книга врать не будет! И вот собрались они втихушку ото всех, да и сорвались в путь неведомый! А что теперь с ними случилось, и как теперь оставшимся быть — то не знает никто!
— Во дела, слушай, — я со стуком закрыл всё более отвисавшую по мере Кирюшкиного рассказа нижнюю челюсть. — Ох и дела, будь они неладны! Первый раз такое в жизни слышу, если честно.
— Поможешь? — поднял на меня полные надежды глаза Кирюшка. — Очень надо! Поговори с колдуном!
— Поговорю, — пообещал я ему и остальной нечисти в комнате. — В крайнем случае, до самой Лары дойду, не отступлюсь. И спроси у своих — этот колдун, что он за человек? Как с ним разговаривать?
Наш трюмный, а теперь и гордый заместитель баталера по совместительству, прошмыгнул в особо заставленный мебелью угол комнаты и принялся общаться со своими сородичами, выведывая для меня важные данные для важного разговора.
— Хороший человек! — наконец вынырнул он оттуда и заскочил на тумбочку. — Только старый!
— Очень информативно, спасибо, — поблагодарил я его, но Кирюхе мой сарказм был как слону дробина, он всерьёз посчитал, что этого хватит, и был очень доволен. Помог же!
— Мы тогда меняться пойдём! — засобирался он нетерпеливо, предвкушая торг и свежие продукты на борту. — Специи на дары природы! Дел куча! А вот он рядом с тобой побудет, и позовёт нас в случае чего! Звать его Овдеюшка!
С этими словами Кирюшка метнулся в тот же угол и выволок оттуда на середину комнаты молоденького, но крепкого и смышлёного на вид домовёнка. Тот поклонился мне, дождался моего ответного кивка и исчез, как только трюмный его отпустил.