Слон Килиманджаро

22
18
20
22
24
26
28
30

— А чем вы торгуете? Райc улыбнулся:

— Фотографиями.

— Фотографиями? — недоверчиво переспросил немец. Райc кивнул:

— Я использую светокопировальную бумагу. Фотографии меняю на соль, соль — на медь, медь — на коз, коз — снова на соль, соль — на скот. У меня уходит полгода, чтобы пройти весь маршрут. Заканчивается он в Судане, где я продаю скот армии. Начальных вложений — шесть шиллингов, на финише — чуть больше трех тысяч фунтов.

— А чем вы занимались до того, как стали продавать фотографии? — спросил немец, сняв с носового платка какое-то насекомое и бросив на пол.

— Начал я охотником за слоновой костью, но, должен признать, успеха не добился. А когда завязал, выяснилось, что денег у меня ни пенни, а из ценного — только патроны. Вот я и поменял патроны на соль, потом на эту соль купил больше патронов, поменял их на коз и так далее. В итоге я добрался до Эфиопии и продал имеющийся у меня товар почти за две тысячи долларов Марии-Терезы. Оттуда я уехал, больно уж жарко, вернулся сюда, где климат куда приятнее и больше племен, с которыми можно торговать, купил пару фотокамер, и дело пошло.

— И вы называете это приятным климатом? — усмехнулся Слоун.

Райc повернулся к нему:

— А вы бывали в Эфиопии?

— Пару раз.

— Тогда вы знаете, как там жарко.

— Не намного жарче, чем здесь, — возразил Слоун.

— Вы совершенно не правы, — отчеканил англичанин. — Тамошней жары не выдержит ни один человек. Слоун пожал плечами и уткнулся в стакан с пивом.

— Если вы не возражаете, мой добрый сэр, я позволю себе задать вам вопрос, — продолжил Райc.

Слоун поднял голову, пристально посмотрел на англичанина.

— Валяйте.

— Туземец, с которым вы прибыли. Не могу понять по родовым насечкам, из какого он племени.

— Он — кикуйю.

— Никогда с ними не встречался. Я слышал, что земли кикуйю закрыты для белых.

— Это так.