— Разумеется, нет.
— Тогда и от бивней толку не будет. Почему никто ему об этом не скажет?
Шагалла встретился с ним взглядом.
— Добровольцев пока не нашлось. Хочешь сказать ему об этом?
— Нет, но…
— Что ж, когда ты найдешь желающего поведать нашему любимому монарху, что бивни не прибавят ему мужской силы, сразу же сообщи мне об этом. А пока такого человека нет, давай готовиться к войне.
Джума покачал головой:
— И мы будем воевать только потому, что никто не хочет сказать этому безумцу, что переросший зуб не влияет на потенцию?
— Суть ты уловил, — мрачно согласился Шагалла. — Старайся лишь помнить, что мы служим планете, которая вечна, а не нашему правителю, который смертей.
Джума покачал головой.
— Это не праведная война. Аллах не позволит нам победить в ней.
— Исторический опыт свидетельствует, что обычно Аллах на стороне тех, у кого побольше огневой мощи.
Вторжение началось неудачно (скажем так, оно вообще едва не завершилось, даже не начавшись, потому что личный мулла Рашида, Шириф Хассим, узнав о цели военной операции, отказался разрешить войскам есть сублимированные продукты. Рашид тут же его казнил, но и сменивший Хассима мулла не дал такого разрешения. Прежде чем монарх смог найти муллу, который объявил, что на период ведения боевых действий армия и флот могут потреблять сублимированное мясо, то есть приготовленное не в соответствии с законами шариата, восемь мулл приняли мученическую смерть, а флоту пришлось задержаться в космопорте на тридцать шесть часов).
Наконец корабли отбыли к далекому Плантагенету, и майор Джума, проведя два первых дня в крохотной каюте, потребовал аудиенции у генерала.
— Заходи. — Араб Шагалла пригласил молодого майора в свои более просторные апартаменты.
— Благодарю вас, сэр.
— Не хочешь ли выпить кофе? — Он указал на кофейник, что стоял на столе.
— Нет, благодарю вас, сэр.
— Тогда присядь, — улыбнулся генерал. — Мой дом — твой дом. Какой уж есть, — сухо добавил он.
— Эта комната защищена, сэр? — Майор направился к скамье, закрепленной на переборке.