Зимин не ошибся — от показаний сейсмографа толку было мало, поскольку самих показаний было слишком много — всплески различной амплитуды следовали один за другим. Сейсмограф оказался на редкость чувствительным.
Если бы Берх был специалистом по взрывам, а не по высоким технологиям, то он сумел бы определить, хотя бы приблизительно, какой мощности должен последовать удар, чтобы вызвать небольшой обвал у края разлома. Но во взрывах Берх понимал еще меньше, чем я — в гомоидах. Все, что он мог сделать — так это сопоставить всплески на записи сейсмографа с хронологией событий, предшествующих исчезновению Сторма. Связь со Стормом оборвалась десятого июля по синхронизированному времени, в 3:15, то есть глубокой ночью. Это была ночь и для Плерома, и для работавших на нем людей, которые жили по стандартным двадцатичетырехчасовым часам. В ту ночь Сторм дежурил, а Вэндж и Зимин спали. Со станции Сторм вышел в 2:05 и за час небольшим дошел до разлома. Система контроля за жизнеобеспечением записала весь его маршрут. Шел он уверенно — так, будто точно знал, зачем и куда идет. За полчаса до выхода, точнее, в 1:31 сейсмограф зафиксировал небольшой сейсмический удар в районе разлома, но именно ли он привлек внимание Сторма, по-прежнему, оставалось непонятным. Берх попробовал смоделировать сейсмические удары на нейросимуляторе. Для начала он устроил парочку небольших землетрясений с эпицентром в районе разлома, затем стал бомбить край разлома метеоритами. Сейсмические всплески получались самыми разнообразными, но ни один не совпал с тем, что был зафиксирован в 1:31. Тогда Берх поручил компьютеру самостоятельно симулировать сейсмические удары, стараясь сделать их похожими на реальные, записанные сейсмографом удары. Через час Берх с грустью убедился, что ничего из его затеи не вышло. Компьютер показал, во-первых, что эпицентр удара, произошедшего в 1:31, находился вдалеке от места исчезновения Сторма, а, во-вторых, — что край разлома мог обвалиться от чего угодно — хоть бы и сам по себе.
Остаток дня Берх провел за изучением того, что осталось после Сторма. В каюте он нашел только личные вещи астронавта: одежду, туалетные принадлежности, несколько безделушек-талисманов, коим вменялось в обязанность приносить удачу, и это, пожалуй, все. Комлога Сторма Берх не нашел.
— Он всегда таскал его с собой, — сказал Вэндж после того, как Берх спросил его, куда мог пропасть комлог Сторма.
Берх удивился:
— Но зачем? Зачем брать с собой комлог, если сверху надешь скафандр и комлогом все равно нельзя воспользоваться?
— Ну это зависит от того, как вы собираетесь им воспользоваться. Сторм, по сути, был новичком в космосе — ему все здесь было интересно. И он записывал свои впечатления на комлог.
— Записывать впечатления можно и через канал связи. Комлог, при этом, мог спокойно лежать в каюте — впечатления от этого не пострадают, — возразил ему Берх.
— Что ж сделаешь — у каждого из нас свои привычки, — глубокомысленно заметил Вэндж.
Берха такой ответ не удовлетворил. Не совершает ли он ошибку, оставляя свой комлог в каюте, засомневался он. Несмотря на защиту от взлома, Вэндж и Зимин могут вскрыть его, пока сам Берх находится на поверхности Плерома. Сторм мог опасаться того же самого и поэтому всегда держал комлог при себе. С трудом подавив волнение, Берх спросил:
— Какие еще у него были привычки? Что он повсюду таскал с собой комлог, я уже понял.
— Честно говоря, я с трудом могу сказать что-либо определенное. Астронавт как астронавт…
— Но вы же работали с ним еще до Плерома. И раз вы его взяли к себе в команду, вы должны были хорошо его знать. Вы не могли принять в экипаж кого угодно, следовательно, чем-то он вам понравился. Чем именно?
— Вы задаете мне те же вопросы, что и комиссия из АККО. Сторм был молод, энергичен и главное — его мало привлекал ваш маленький мир. Помните, как раньше говорили… впрочем этого уже ни кто не помнит. Давным-давно, на Земле участники полярных экспедиций называли обитаемую часть суши «большой землей». По аналогии, следовало бы назвать обитаемую часть Вселенной «большим миром», но как-то язык не поворачивается. Потому что настоящая история творится здесь…, — и Вэндж ткнул пальцем в экран. Сквозь слабую атмосферу Плерома тускло просвечивал Белый Карлик.
— А сами вы верите в то, что она скоро может взорваться? — спросил Берх.
— Кто, сверхновая? Верю, иначе меня бы здесь не было, — с хладнокровием фаталиста ответил Вэндж. Берх поежился.
— И вам не страшно?
— Говоря формальным языком, вероятность того, что она рванет при нашей жизни — одна сотая процента, — Вэндж ушел от прямого ответа.
— По космическим меркам — это почти наверняка. Русская рулетка, кажется так это называется, — с усмешкой произнес Берх, но усмешка у него вышла вялой и неубедительной. Ему стало еще больше не по себе. Как допрашивать человека, который и без того живет между молотом и наковальней?
— Вы сказали «при нашей жизни»… А сколько вам? — спросил Берх.
ebooksa