Карлики

Покончив с докладом, Берх составил небольшое сообщение для меня лично. Он закончил с ним в восемь утра — в это самое время мы с Татьяной были уже на пути к Фаону.

Глава шестая: История о побеге.

1

Шеф слушал мой доклад, не перебивая. Я все ждал его зловещего «ну-ну», но, слава богу, не дождался. После того, как я закончил, они с Ларсоном обменялись многозначительными взглядами. Шеф вплотную подключил Ларсона к делу Института Антропоморфологии, поскольку расследование зашло не просто в тупик, а в тупик научный, откуда, по его мнению, без Ларсона нам не выбраться. Ларсон тоже меня не перебивал, но регулярно хмыкал и время от времени с безразличным видом посматривал в окно, как бы показывая, что, будь он на моем месте, раскусил бы и Абметова и Бланцетти-Шварца в два счета. Он давно уже лелеял мечту хотя бы на время вылезти из своей лаборатории и поработать, что называется, на свежем воздухе. Иначе говоря — побегать за преступниками самолично. До Ларсоновских хмыканий мне не было никакого дела, а о его неостроумном розыгрыше я больше не вспоминал.

Полученные от Стаса, первоначальные сведения о моделях рефлексирующего разума я представил так, будто впитал их с молоком матери и, как ни странно, Шеф с Ларсоном проглотили это на раз. Чего Шеф не проглотил, так это трехкрылую пирамидку.

— Почему ты выбрал именно ее? Тебе она что-то напомнила?

Я не знал как выкручиваться — ведь о крылатом треугольнике на груди у Номуры я до сих пор никому не сказал.

— Тот торговец сам сунул пирамидку мне в руки. Мы с Татьяной тогда обменялись несколькими репликами. Возможно, одна из них и натолкнула торговца на мысль, что трехкрылая пирамидка может нас заинтересовать.

— Какие реплики? Что именно вы сказали?

Тянуть с ответом не стоило, и я принялся импровизировать:

— Я уже рассказывал, что в во время своего первого посещения Института Антропоморфологии, я наткнулся на странное животное, которое они называли «бикадал трипода», то есть трехногий двухвост. С другой стороны, сувенирные лавки на Оркусе торгуют всевозможными подделками, причем, из-за недостатка воображения торговцы берут в качестве образца вполне земные артефакты, лишь слегка изменяя их, внося или, наоборот, убирая некоторые детали. И мы с Татьяной в шутку предположили, что нам непременно должны предложить что-нибудь трехногое или трехкрылое… Услышав нас, продавец сказал, что у него есть то, что нам надо, и показал трехкрылую пирамидку. Я вспомнил о «бикадале триподе» и купил ее.

Шефа мое объяснение устроило.

— Хорошо, с этим все понятно. Но ты утверждаешь, что Абметов пирамидку не узнал.

— Или очень хорошо это скрыл — мы с Татьяной ничего не заметили.

— Хм, с Татьяной…, то же мне, нашел кого с собой на задание брать! (Я не стал ему напоминать, что он сам разрешил взять Татьяну на Оркус). Глупость какая-то: тебя, гомоида Бланцетти-Шварца и убитого торговца связывает только это нелепая пирамидка.

— Не забудьте про Шлаффера, — напомнил я (о Йохане я в докладе не упоминал).

— Да, — согласился Шеф, — еще и Шлаффер. Он решил, что ты его шантажируешь, но чем? Гомоидами?

— Если бы не его связь с Абметовым, я решил бы что дело в чем-то другом. Во время встречи со Шлаффером в Институте Антропоморфологии, я не успел сказать ему о гномах — помешал Перк.

— Если Шлаффер был с Перком заодно, то он мог правильно истолковать твой намек — ты ведь к этому и стремился. С Абметовым Шлаффера могут связывать только гомоиды. Где сейчас Шлаффер?

Этого я не знал.