Карлики

— …на Оркус, — выпалил я.

— На Оркус? Ты же его терпеть не можешь.

Я рассказал ему про письмо Абметова.

— Думаешь, клюнули на твою авантюру с письмом в редакцию? — он удовлетворенно потирал руками. Пришлось его слегка разочаровать — я сказал, что Абметов мог попросту наткнуться на мой запрос по Лефевру.

— Черт, ну и времена настали, ничего нельзя скрыть! Стоит заказать пару носков, как на следующий же день тебе присылают рекламу нового крема для ног! — Шеф внезапно разоткровенничался. Замечу, что фразу произнес начальник Отдела Оперативных Расследований. Что же тогда должны думать простые смертные? Вероятно, они должны думать, что скрыть можно все что угодно.

— Полностью с вами согласен, — поддакнул я и поспешил уточнить: — Ну так как насчет Оркуса?

— Давай работай, — Шеф обошелся без подробных инструкций, — помощники нужны?

Один помощник у меня уже был, но недолго.

— Нет, — ответил я.

— Ну, как знаешь… давай, поосторожней там, — и он постучал пальцем себе по лбу.

Выйдя от Шефа, я зашел на минутку к Ларсону. Будучи нашим штатным экспертом-биологом он, казалось, и ночевал в лаборатории. Стоило мне переступить порог, как Ларсон подскочил ко мне с каким-то инструментом в руке и попытался сунуть его мне в ухо. Я вырвался, но вышло это у меня несколько неосторожно — Ласон чуть не повалился на стойку с препаратами.

— Ты что такой бешенный? От Шефа нагоняй получил, что ли? — он здорово испугался. Ларсон привык, что мы, с некоторых пор, стали довольно спокойно относиться к его эксцентричным выходкам. Да, именно так: сначала мы привыкли к его выходкам, а потом, он привык к нашему спокойствию. Его последней хохмой был аппарат для записи снов. Что такой аппарат вот-вот должны построить, всем известно, благодаря «Сектору Фаониссимо». На самом деле, высокотехнологичная компания «Нейроника Стокса» еще год назад обещала создать видеозаписывающее устройство для снов — сновизор.

И вот, Ларсон во всеуслышание объявляет, что он, дескать, такой аппарат построил вперед всех. В любом другом учреждении его бы подняли на смех. Но не в нашем — у нас все серьезно. В качестве испытуемого Ларсон выбрал Берха. Сказал, что Берх из нас самый впечатлительный, и что однажды Берх хотел рассказать ему свой сон, но так и не смог его толком вспомнить. Берха обвесили с ног до головы проводами, дали снотворного. Первые три часа Берх спал довольно беспокойно — ворочался, кряхтел, даже стонал время от времени. Видно, сны были бурными. Потом внезапно затих и проспал, как убитый, еще два часа. Лишь много позже выяснилось, что Ларсон ввел ему еще одну дозу снотворного — специально, чтобы Берх начисто забыл все свои сновидения. После пробуждения испытуемого Ларсон показал всем нам очень интересную видеозапись. Мужчины пребывали в восторге, дамы — в тихом замешательстве и не все досидели до конца просмотра. Я думаю, не стоит пояснять, что именно показал нам Ларсон. Как только он умудрился все это смонтировать? Берх его чуть не придушил, но потом отошел. Самое смешное, что Берх, поначалу, и сам поверил в то, что изготовленный Ларсоном фильм — его сон. Но репутацию Ларсон испортил себе навсегда. Особенно — среди дам.

— А ты чего? — вскипел я, — это у тебя что, устройство для записи слуховых галлюцинаций?

— Нет, для чтения мыслей через среднее ухо, — ответил Ларсон. Он потирал ушибленный локоть.

— Ладно, извини.

— От лабиринтов все никак не отойдешь? — спросил он.

— Да вроде отошел. Скажи, тебе, конечно же, приходилось обследовать сотрудников на предмет… как бы это сказать… ну, скажем, заболеваний профессионального характера?

— Например?

— Например, связанных с нарушением психики.