На моего друга иногда находили снобистские настроения. Тогда он оставлял свои вонючие сигареты, самые дешевые, которые только можно было найти в округе, и принимался за трубку. Наверное, ему казалось, что с этим курительным прибором он выглядит значительней.
Однако, сегодня он хотел не только пустить пыль в глаза Кондратию Ивановичу. Зосима решился по пьяной лавочке на маленькую месть. И ее объектом был я.
Дело в том, что после отъезда в город мы с Каролиной посылали ему время от времени скромные посылки. Чисто символически. Потому что Зосима дорогих подношений и подарков просто не принял бы. Мы это хорошо знали.
Но главным козырем в этих посылках был трубочный голландский табак с разными ароматическими добавками. Зосима от него «тащился», как выражается нынешняя молодежь.
(К слову сказать, коробка супертабака из Нидерландов стоила столько, сколько запас продуктов на неделю для спецназовца. Хорошо, что Зосима этого не знал).
Так вот, вчера я по запарке как-то забыл, что в моем необъятном и неподъемном рюкзаке лежат и скромные подарки для моих друзей-аборигенов: стариков Коськиных, бабки Дарьи и, естественно, для Зосимы – тот самый дорогущий адмиральский табак.
Когда я покупал его, у меня внутри все перевернулось: блин! последние «отвальные» запалил – те, что мне бросила Каролина с барского плеча; еле-еле на электричку потом наскреб.
Но теперь я с хитрецой посматривал на Зосиму, который вызывающе пыхтел своим горлодером, отвернув глаза в сторону. Мол, пусть тебе будет стыдно, Иво Арсеньев.
Ничего, подумал я, мысленно торжествуя, ты еще помучаешься от того, что так плохо обо мне подумал, старый прохиндей…
Мы разошлись только к полудню. И, ясное дело, на хорошем подпитии.
Увы, больше из Кондратки выдавить ничего не удалось. Он замкнулся и стал похож на твердокаменного коммунара, которого привели на допрос в белогвардейскую контрразведку. Я когда-то (в советские времена) видел такую картину, намалеванную небесталанным мазилой.
Я пришел домой и завалился спать. А что делать пенсионеру, у которого ни детей, ни плетей, не говоря уже о жене и телевизоре?
Мне снился какой-то бесконечно длинный и мрачный сон. Я все время убегал, а какая-то черная мохнатая сволочь пыталась меня догнать и прижать к ногтю. И даже в сонном состоянии, под впечатлением кошмара, на бегу, я думал: «Надо с этим черноризцем разобраться. Это все его штучки…»
Что-то я стал чересчур впечатлительным…
Глава 9
Проснулся я часа через два. У меня на сегодня было запланировано еще много работы. И первым делом я хотел разобраться со своим уловом.
Почистив оставшуюся от нашего «пиршества» рыбу, я положил ее в холодильник и задумался, бесцельно глядя за окно, где уже начинало вечереть. И чем теперь заняться?
Конечно же, я знал, что буду делать дальше. Только боялся признаться самому себе.
Я решил пойти на разведку к избе Киндея. Кошмарный сон так меня достал, что я проснулся с железной решимостью разобраться во всех странностях, которые начали твориться в деревеньке за время моего отсутствия.
И все равно некая неопределенность моего замысла томила меня с назойливостью осеннего занудливого дождя. Что я там забыл? Что я хочу там увидеть? И вообще – подсматривать за людьми, по меньшей мере, неприлично и безнравственно. Я ведь не во вражеском тылу и уже давно не разведчик.