Золотые сердца с червоточинкой

22
18
20
22
24
26
28
30

– Плоскомордый! Зажги лампу, черт возьми!

Я вновь зажал женщине рот. Она по-прежнему извивалась всем телом, отчаянно сопротивляясь судорогам.

Вспыхнул свет. Однако лампу зажег не Плоскомордый, а Морли. Друг Уолдо куда-то исчез.

Морли подал мне тряпку, которую я использовал в качестве кляпа, потом протянул веревку. Мы надежно связали Рейвер Стикс. Судороги между тем потихоньку слабели.

– Откуда ты взял веревку?

– Им она больше не понадобится. – Он мотнул головой.

Да уж. Гамелеон и баронет да Пена покончили счеты с жизнью.

Донни Пелл была жива, но еле дышала. Домина Даунт стояла столбом в углу, уставясь перед собой невидящим взором – глаза выпучены от ужаса, лицо мертвенно-бледное, кожа вся в мурашках. Нас она, похоже, не замечала.

– Такие дела, – пробормотал я. Жаль, что Амбер укатила в город: ей стоило посмотреть, как Владычица Бурь обошлась с ее отцом.

На баронета и на его кузена было жутко смотреть. Я вдруг понял, почему он убил Коуртера. Да, если бы Карл-старший предвидел свою участь, он бы наверняка со страху расправился и с Амирандой.

Зрелище произвело впечатление даже на Садлера с Краском, а уж они-то, казалось, привыкли ко всему.

Владычица Бурь открыла глаза. Не сказать чтобы взгляд у нее был дружелюбный.

– Что теперь? – поинтересовался Садлер.

В принципе следующий шаг напрашивался сам собой. Спасти наши задницы можно было одним-единственным способом. Однако отважиться на этот шаг было чрезвычайно сложно. Мы с детства привыкли воспринимать аристократов с Холма как своего рода небожителей…

По счастью, переступать через себя не пришлось.

Снаружи донесся звук. Я было решил, что вернулся Плоскомордый, однако Садлер с Краском неожиданно обнажили клинки.

В дом вошла Амбер. Следом появилась ведьма.

У меня отвисла челюсть.

Последним показался Шаггот, чья голова просунулась в дверной проем. Принюхался, фыркнул и скрылся во мраке.

– Что за черт? – выдавил Морли и прибавил что-то на эльфийском.