– Ну да. Пять дней тому назад. – Опираясь на косу, он с подозрением разглядывал меня, будто опасаясь, что я потребую вернуть деньги.
Я узнал то, что мне было нужно, однако игру требовалось довести до конца.
– Он не сказал, в какую сторону направляется?
Уодлоу поглядел на старшего, который заявил:
– Расскажи ему все, что знаешь.
– Говорил, что в город. Дескать, у него украли лошадь. Такие дела. – Слова из Уодлоу приходилось буквально вытягивать.
– Ясно. Он был в сапогах? – Я задал вопрос как бы невзначай, хотя от ответа на него зависело очень многое.
– Не, – протянул Уодлоу. – В башмаках. Городские башмаки, здесь в таких и недели не проходишь.
– Понятно. Один?
– Как перст.
– Что ж, спасибо.
– Все узнали? – осведомился старший.
– Думаю, теперь мне известно, где его искать. Большое спасибо. – Я поглядел на небо. – Всего хорошего.
– Удачи. Красивая у вас жена.
К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Я помахал рукой и пошел прочь. Признаться, эти крестьяне поняли меня лучше, нежели кто-либо другой, за исключением, может быть, Уолдо Тарпа.
К тому времени как я взобрался на сиденье и взял в руки вожжи, косари вместе с женщинами и детьми уже возобновили работу. Может статься, обо мне они вспомнят за ужином.
21
В город я въехал уже в сумерках. Амиранда сидела рядом со мной. Наложенные ведьмой чары продолжали действовать, поэтому выглядела она вполне естественно, тем более в полумраке. Быть может, девушку увидит тот, кто считает ее мертвой, и всполошится, решив, что она жива.
В голове у меня царил сумбур, из которого, будем надеяться, рано или поздно возникнет хотя бы одна здравая мысль.
Я нарочно сделал крюк, проехал по окраинам города гоблинов, потом покружил немного у заведения Летти Фаррен, где обычно собирались и просаживали бабки всякие щеголи с Холма.