Вторжение

Члены Политбюро за спиной вождя шумно и с облегчением вздохнули.

— Стань в чемоданчик, понимаешь, — выпуская ошалевшего Гитлера из рептильных объятий и зловеще улыбаясь, проговорил товарищ Сталин. — И тогда личная безопасность тебе обеспечена, партайгеноссе фюрер.

И если непонятные для толмача, оторопело переводящего взгляд с одного на другого тиранов, слова про чемоданчик Сталин произнес достаточно громко, то о личной безопасности он скорее пробормотал в усы для себя, вовсе не для названного брата.

«Откуда им знать, что стать в чемоданчик означает на муравьином языке позу подчинения. Ведь это же я суть бравый солдат Икс-фермент-Тау, который спас уже недавно соседний муравейник от жуков Ломехуза, а теперь меня одолевают заботы обо всей Федерации…»

Сохраняя в собственной душе нравственные принципы безжалостного, не знающего сочувствия к кому бы то ни было, тираннозавр, товарищ Сталин вовсе не удивился мощному приливу чувства коллективизма, стремления отречься ото всего личного ради блага и безопасности каждого члена Великого Рода — Святой России, перебаламученной Октябрьским переворотом.

«А каким был месяц октябрь по новому календарю, учрежденному Конвентом?» — посилился вспомнить Иосиф Виссарионович, и тут же мысленно смутился, как всегда смущался, являя самому себе собственное невежество, ибо знал только два месяца из того календаря: термидор и брюмер. Второй по известной работе Карла Маркса.

Он подал переводчику знак не переводить про чемоданчик, отстранил Гитлера от себя, подержал в вытянутых руках, как бы рассматривая фюрера, затем рванул на себя и троекратно облобызал его.

За спиною Сталина и в германской делегации тихонько ахнули.

— По-русскому обычаю, понимаешь, — объяснил вождь названному брату, поворачивая его и беря под руку. — Такие слова обязательно переведи…

Последнее относилось уже к толмачу.

С этим Генеральный секретарь и увлек высокого гостя в кремлевские покои.

Члены Политбюро семенили следом.

— Херру Молотову я сказал об этом яснее ясного, — терпеливо и спокойно произнес Адольф Гитлер, свободно разместившись в удобном кресле и с интересом следя за тем, как товарищ Сталин выпускает изо рта колечки табачного дыма. — Вы, русские, подписываете уже существующий договор о Тройственном Союзе, включаетесь в ось Рим-Берлин-Токио, и тогда мы вчетвером осуществим раздел мира.

Переводили им, братьям-вождям, два толмача сразу. Немецкий — пересказывал фюреру слова Сталина, советский — произносимые Гитлером фразы для Иосифа Виссарионовича.

«Когда я был главой племени и звали меня не Сосо или Коба, а попросту Гр-Гр, — усмехнулся Сталин, — довелось заниматься тогда проблемой кооперации племени. Теперь это же предлагает мне Адольф Гитлер. Интересно, кем он, понимаешь, был в далеком прошлом? Не Юмба ли Фуем, которого мне следует перманентно остерегаться?»

— Вы, русские, всегда мечтали выйти к Индийскому океану, — разливался соловьем немецкий фюрер. — Почему бы вам не вырвать из пасти британского льва и собственно Индию, которую английским толстосумам-ломехузам из Ост-Индийской компании так и не удалось до конца проглотить?

Сталин неопределенно хмыкнул. Вождь знал, что Генеральный штаб Красной Армии вовсю занимается ближневосточным театром военных действий. Из архивов подняты отчеты путешествий Пржевальского и Семенова Тянь-Шаньского, донесения агентов русской военной разведки, хранящиеся в секретных досье еще с прошлого века.

Для себя вопрос с Индией он решил однозначно. Революция в этой стране неизбежна. Необходим только повод для военного присутствия, да и сие дело нехитрое, повод найти, что два пальца помочить.

— А что будем делать с Дарданеллами? — медленно, будто нехотя выговорил он.

Гитлер дернулся.