Вторжение

Это остановило его. Писатель осмотрелся и увидел, как по лесу, в котором рос приютивший его куст, пробежали цепочкой солдаты внутренних войск, вооруженные автоматами Калашникова, ведя на поводках заливающихся гулким лаем овчарок.

«Кого они ищут? — подумал Станислав Гагарин. — И странно, что собаки не почуяли меня…»

Едва затихли перекличка солдат и собачий лай, писатель выбрался на лесную полянку. Исчез фуникулер над головой, Ялта, прилепившаяся к горному склону, теплое еще Черное море и санаторий флота на берегу, рядом с киностудией.

Председатель «Отечества» находился в неведомом лесу, и ни о каких горах природа здешняя не напоминала. Лес был лиственным, средней полосы, даже более южный, поскольку среди дубов и вязов Станислав Гагарин рассмотрел буки и грецкий орех.

«Что за фокусы!? — рассердился писатель. — Что я скажу Вере, она наверняка ждет меня уже в санаторной комнате, если этот парадокс пространства — времени несколько затянется?»

У него не было сомнений, что неожиданная смена декорации произошла не без поспешествования Иосифа Виссарионовича, намерения которого невозможно было разгадать. Но имело смысл как-то предупредить его, Станислава Гагарина, о новом повороте винта, дать возможность мысленно проиграть будущее действие, подготовиться хотя бы к тому, что одна из недавно пробежавших мимо прелестных зверушек вдруг цапнет его острыми зубами за мягкие места.

Воцарилась тишина, она прерывалась ненавязчиво мягкими звуками идиллической лесной жизни. Станислав Гагарин поозирался вокруг, прислушался и, не обнаружив подозрительного, уселся под деревом, решив вдруг переобуться. С утра бродил по набережной, поднимался по крутым улочкам Ялты, ноги гудели, а судя по всему, предстояло еще топать и топать, надо же куда-то идти, если хочешь выбраться из леса.

Писатель снял ботинки фирмы «Salamander», приобретенные им в Вюнсдорфе, и готовился стянуть носки, как вдруг заметил в двух шагах от себя некое шевеление на поверхности почвы.

Потянуло вверх овальной формы кусок дерна, овал встал вертикально, и в образовавшемся отверстии возникла голова в черном зэковском чепчике с козырьком.

Человек выпростал над головой руки с короткоствольным без приклада автоматом, оперся на нее и показался из неведомого схрона до половины туловища. Помогая себе второй рукой, он высунулся до пояса и лишь тогда стал осматриваться, медленно, по секторам, изучая окружающий убежище лес.

Станислав Гагарин сидел, разутый, рядом и ждал, застыв, когда встретятся их глаза. Но этого не произошло. Незнакомец с автоматом, это был крепыш с лицом убийцы, человек неопределенного возраста, ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет, неизвестный поворотился в сторону писателя… Ничего не произошло. Он смотрел прямо на сочинителя и не видел его.

Сие обстоятельство писатель ухватил сразу. Но сидел он слишком близко к тайному входу в схрон, эти люди, а оттуда уже показалась вторая голова, могли попросту наткнуться, наступить на него. Надо отползти подальше. Отчего-то Станиславу Семеновичу показалось опасным встать и попросту отойти в сторону. Он осторожно натянул ботинки и, не завязывая шнурки, медленно стал отползать от овального входа.

Когда он все-таки встал на ноги, из схрона выбрались четверо укрывавшихся там людей. Одеты они были в униформу заключенных с белыми полосками на груди, где обозначался индивидуальный номер.

«Строгий режим, — смекнул Станислав Гагарин. — На общем номера отменили… Серьезные парни. Хорошо, что стал невидимкой. Иначе летела бы сейчас моя душа на Звезду Барнарда».

Тем временем тип, который появился первым, вновь нырнул в схрон и выбросил оттуда два увесистых заплечных мешка.

— Переодевайтесь, — сказал он. — Солдаты больше не вернутся…

— Ты уверен в этом, Шкипер? — спросил упитанный зэк среднего роста, коротко, как и остальные, остриженный, с голубыми глазами на выкате, с командирским голосом и под стать ему властными манерами.

— Полный о"кей, Шеф, — отозвался Шкипер. — С гарантией, как в фирме Мицубиси.

Он повернулся к высокому парню с длинными руками, свисавшими едва не до колен его таких мослатых ног, что это чувствовалось сквозь зэковские брюки из грубой хлопчатобумажной ткани.

— А ты чего дожидаешься, Козел? — снисходя проговорил Шкипер и сплюнул в сторону. — Развязывай мешки!