Вторжение

— Ну вот что, — решительно сказал Тарас. — Я в эти игры не играю… Плывите куда хотите. У меня собственный интерес.

— Опасно говоришь, коллега, — мягким тоном, но со значением в голосе проговорил Шеф. — Приказано уходить, значит, уйдем вместе.

— Я уже ушел, — ответил Тарас. — Своим ходом. А со Стариком сам объяснюсь. Без посредников. Мне известно, где он умостился сейчас.

С этими словами Тарас двинулся от спутников прочь. Он шел прямо на Станислава Гагарина, и тот даже посторонился, чтоб заключенный, теперь он вовсе не был похож на него, не ткнулся в писателя, превратившегося в невидимку.

— Остановись! — приказал Шеф.

Шкипер снова приподнял автомат, который так и висел у него на плече.

— Дурак! — резким окриком остановил его Шеф. — Он ведь в ранге… Без санкции Старика нельзя.

Когда Тарас проходил совсем близко, обдав его запахом немытого тела и едкого пота, писатель вдруг вспомнил, что именно в этого человека стрелял музыкант с чехлом для виолончели, с ним они только что вместе поднимались на ялтинском фуникулере.

Часть седьмая

ДЕТЕКТИВНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ

ХLIII. ИНОЙ ВАРИАНТ

Помаявшись в нерешительности, пофланировав по улице, примыкавшей к нижней станции фуникулера, где продавали с лотков масандровский виноград по полтора рубля за килограмм, Станислав Гагарин направился к кассе подвесной дороги.

Народу там было немного, менее десятка, и писатель занял очередь за плечистым парнем в кожаной черной куртке и белом курортном картузе. В левой руке парень держал виолончель в черном же, но дерматиновом футляре.

Когда от кассы до музыканта оставалось два чело-зека, тот повернулся к сочинителю, улыбнулся ему и дружески подмигнул.

— Слетаем на горушу, — утвердательно спросил он. — Такие оттуда виды… Ахнешь!

Станислав Гагарин пожал плечами.

«И чего меня туда несет? — подумал он. — Третьего дня ведь поднимался с Верой… Да еще и едва не поссорились в этой дурацкой люльке… Теперь, правда, я один… Тем более, ничего разумного в этой затее, ни грамма здравого смысла».

— Знаете, мне хотелось подняться вдвоем с женой, — неожиданно проговорил он, запинаясь. — А ее все нет. В магазине, пожалуй, застряла.

«Чего это вдруг захотелось мне, оправдываясь, соврать? — сердясь на себя, подумал литератор. — Бред собачий! В магазине застряла… Тьфу!»

— А чего в них застревать? — весело отозвался музыкант. — Пустые полки… Проклятая мафия и гангстеры-коопираты! И тех, и других к стенке надо ставить…