Вторжение

Гончаренко подошел к комбату, нога Александра Ивановича была перевязана уже Алешей.

— Что с ним? — обеспокоенно спросил Иван.

— Сомлел Батя… Шок у него. Надо в каюту, в покой. Берем его, Ваня…

Андрей Павлов и Олег с досадой смотрели, как с верхней надстройки бьет пулемет, не давая им пройти с кормы в среднюю часть теплохода.

— Заставить их замолчать, — сказал Андрей. — Но как?

— Давай! — скомандовала Ольга и показала на трос штага, который тянулся с кормы на среднюю надстройку.

— С ума сошла! Сорвешься! — возразил Андрей.

С надстройки неумолимо, настойчиво бил пулемет.

Ольга ловко взобралась на мачту, затем ступила на трос, перекинутый к надстройке. Уверенно пошла по нему, балансируя раскинутыми руками.

Когда девушка оказалась над пулеметчиками, их было двое, она прыгнула прямо на спину одного из них. Отпрянувшего от неожиданности второго девушка поразила ножом.

Радостно потрясая автоматом, Андрей Павлов побежал к умолкнувшему пулемету.

— Совсем забыла, — проговорила Ольга. — Комбат ждет тебя на капитанском мосту… А как же он сам?

И тут Ольга будто приняла сигнал беды от раненого майора, укрытого десантниками в каюте.

Оля встрепенулась, подобрала выпавший у одного из пулеметчиков пистолет Макарова и побежала вниз.

Двое морских пехотинцев, Иван и Алеша, снесли комбата в его каюту и уложили на полу так, что майор казался мертвым. Одна штанина была у него разрезана, нога перетянута жгутом, рана замотана белой окровавленной тряпкой. Комбат лежал на полу, спиной опираясь о край дивана, безвольно свесив голову. Парни, быстро проверив оружие, выбежали из каюты.

Появилась Ольга с пистолетом Макарова в руке. Она увидела лежащего у дивана комбата, бросилась к нему, становясь на колени, положила на пол пистолет и обеими руками попыталась бережно приподнять голову майора Ячменева. Но голова майора, не пришедшего в сознание, бессильно свалилась на бок.

Ольга с ужасом смотрела на человека, которого она искренне, по-девчоночьи, вопреки разнице в возрасте полюбила. Затем схватила пистолет и направила ствол в собственную грудь.

Но в это мгновение майор Ячменев открыл глаза и резким движением руки выбил пистолет. Ольга беспомощно упала на грудь комбата, и пережитая ею только что мука разрядилась горькими, но очистительными слезами. Ячменев погладил Ольгу здоровой рукой и полусердито-полуласково спросил:

— Что ты задумала, дурочка!

Ольга приподняла заплаканное лицо, восхищенно-радостно глянула на комбата, оказавшегося живым, и, заикаясь, произнесла слова признания: