Истинная сила не поступается ни единым правом из числа захваченных ею. Никто не смеет приступить к ней, чтобы отнять у нее хотя бы пядь ее мощи.
И завершив намеченную нами по рекомендации Конструкторов операцию «Вторжение», мы как никогда будем близки к обещанному нам двадвать пять веков тому назад мировому господству…
Ничего не жалеть для того, чтобы приблизить его приход!
LXI. НОЖ В ЗАДНИЦУ
— Мне надо на мостик, — упрямо проговорил командир батальона.
Он полусидел в собственной каюте, со сдержанной злостью посматривая на отказавшуюся повиноваться ногу.
Федор Иванов переглянулся с Иваном Гончаренко. Бывший таксист из Киева, сомневаясь, покачал головой.
— Мы ужо сами таки довершим, Олекса Иваныч, — певучим украинским говорком возразил Иван, — а вы ж такой раненый… Треба лежаты, товарищ комбат.
— Вперед, парни! — воскликнул Александр Иванович и приподнялся. — Мы из морской пехоты! А это означает — стожильные… Удар! И свет туши… Несите на мостик! Я обязан вступить в командование кораблем и сказать людям, что «Великая Русь»
Иван и Федор беспрекословно подчинились. Скрестив руки, ребята усадили на них комбата, вынесли его в коридор и принялись подниматься по трапу, ведущему на капитанский мостик.
— И яко видех очима своима грешныма, поистине тако и написах, — прошептал Станислав Гагарин, кривясь от боли в простреленной ноге.
Он крепко охватил морских десантников за плечи и подумал о том, что никак не приукрасит историю, в которой принял такое хотя и своеобразное, только непосредственное участие. Тогда и пришли на память слова игумена Даниила из его «Хождения в Царьград».
Утром нынешнего дня, за два часа до начала посадки пассажиров на «Великую Русь» Станислав Гагарин попросил аудиенции у Иосифа Виссарионовича. Необходимо, мол, уточнить детали, перебрать по пунктам план операции.
— Хорошо, — согласился вождь. — Скажите Вере Васильевне, что вам надо встретиться с начальником госпиталя, и приходите к бывшему дворцу бухарского эмира. Там и поговорим.
Деловую часть они свернули быстро, научились понимать друг друга с полуслова, а зачастую и без слов. Тогда писатель и обратился к вождю, время позволяло, а председателю «Отечества» о многом хотелось спросить Иосифа Виссарионовича, когда еще возникнет такая возможность. Станислав Гагарин сказал:
— Одни называют частную собственность проклятьем человеческого рода, другие именуют ее священной… Кто прав?
— Насколько мне помнится, вам известно, что генерал Власов в Манифесте Комитета освобождения народов России предлагал ввести
— Я знаю…
— Приставленное спереди слово принципиально все меняет.
— Вопрос лишь в том, как определить степень