Чертыхаясь, я полез за ним, а когда через минуту весь в пыли снова встал перед дверцей, отряхиваясь, пришел к выводу, что там, в клубе, мне все-таки померещилась эта неуловимая и таинственная убийца. Ведь не мог же, в конце концов, Вадим так проколоться?! Просто не имел на это права как профессионал! Да к тому же он ведь еще и жутко подозрительный, прямо прирожденный сыскарь. Хотя, если он столкнулся со второй, шансов распознать ее у Вадима было немного, ведь она другая! Это же заметил пока только я, а не Берест или Афиногенов. Может, позвонить сейчас Николаю, рассказать? Стоп! Но почему обязательно это должна была оказаться та самая, мадхъя или сверхчеловек? Почему бы Вадику и не подцепить настоящую красотку? Мало что ли их в нашем благословенном городе обитает? Наверное, прав комиссар Берест, слишком богатое у меня воображение, да и поменьше всякой мистики надо смотреть! Тоже мне — Малдер нашелся!..
Окончательно загнав поглубже все сомнения, я уселся за руль, полюбовался собственной постной физиономией в зеркале заднего вида и решил не показываться в таком виде Ирине, а поехать домой и как следует выспаться, памятуя народную мудрость, что «утро вечера мудренее».
А назавтра была суббота. И был дождь. Закон Паркинсона в действии: если неприятность должна случиться, она случается. Я смотрел на умывающийся небесными слезами город и решительно не мог придумать, чем заняться. Конечно, дел было невпроворот, стоит только начать. Но вот начинать-то как раз и не хотелось! А страшно хотелось увидеть Ее, почувствовать Ее тело, вдохнуть Ее запах, услышать Ее голос, и спросить, и не получить ответа…
Но телефон молчал. Мне стало так противно и гнусно на душе от всех этих «мумий» и «оборотней», что дабы окончательно не впасть во вселенскую хандру, заканчивающуюся у всех одиноких мужиков, как известно, одинаково, я решил развеяться более цивилизованным способом и «убить сразу двух зайцев»: позвонил Бересту.
— Слушаю, — сонно отозвался Николай. — Кто говорит?
— Твое альтер-эго, засоня!
— А-а, мистер Хайд? Очень неприятно!
— Ты стал брюзгой?
— А ты сумасшедший? Звонишь в выходной ни свет, ни заря! — рявкнул уже проснувшийся Берест.
— Мне грустно и одиноко, — я шмыгнул носом прямо в трубку. Поговорите со мной, комиссар, пожалуйста.
— Слушай, а может тебе стоит полечиться? — предположил он. — Может у тебя состояние «после вчерашнего», а?
— О, небо! Какое же убогое воображение у начальствующих особ! Это что, наследственное или благоприобретенное?
— Чего тебе от меня надо? — Берест угрожающе засопел.
— Общения. И братской любви.
— Я кладу трубку!
— Ладно, я позавчера был у Кержака и встретил там твоего обожаемого Вадика с умопомрачительной богиней. У них был заказан столик. Уж не жениться ли надумал лейтенант?
— Где ты их встретил? В «Лайзе»? — голос у Николая сразу стал деловым.
— В «Минелли»! Ты что, глухой? Они занимались вербальным сексом у всех на глазах! Это было почище любого стрип-шоу.
— Когда? Когда ты их видел? — Берест явно взволновался, и все мои вчерашние страхи и сомнения насчет «амазонки», соблазнившей Вадима, снова вылезли наружу.
— Часов в одиннадцать, а что?