— И что же? — неожиданно каким-то деревянным голосом спросил Ракитин.
Я перехватил его напряженный взгляд и почти уверился в мысли, что он тоже знает. Ведь там… Но каким образом?! Один сон на двоих?!.. Или двое в одном сне? Или был кто-то третий? Или… Абсолютная чушь! И рассказывать при Олеге нельзя…
— Н-не знаю, не уверен… Бред какой-то! — я раздавил в кулаке пустую жестянку. — Это надо проверить, иначе я сойду с ума.
— Дважды это еще никому не удавалось, — отрешенно сказал Олег, рассматривая носки своих ботинок.
— Я тебя тоже очень люблю, — огрызнулся я.
— А что? — вновь заговорил Берест, тщательно раскуривая трубку. Пожалуй, стоит проверить. Когда там все у тебя произошло?
— По-моему, у нас и так дел — не впроворот, чтобы еще глюками заниматься! — вдруг взъярился Ракитин. — Кстати, господин ясновидящий до сих пор не соизволил поведать нам о вчерашних событиях в «Орионе», коим был свидетелем. По моим данным, там видели человека, весьма похожего на Феликса Гурвича, а некоторые даже утверждают, что именно он устроил весь бардак.
— Они не ошиблись, — кивнул я, решив не реагировать на тон Олега, и невольно передернул плечами, вспомнив кошмарную драку.
Все-таки мне не померещилось: это на самом деле был Гурвич, и он меня облапошил в тумане!
— Я сам пытался задержать его, но, видимо, недооценил физическую подготовку.
— Свою?
— Его…
— Вот вам еще одна шарада! — почему-то обрадовался Ракитин, возвращаясь на свое место с новой банкой «Черри-колы». — А то глюки какие-то…
— Директор Лесного банка — псих? — с сомнением хмыкнул Берест.
Ответить ему Олег не успел. Дверь кабинета распахнулась и весь проем заняла фигура в черной коже.
— Разрешите, господин комиссар?
— В чем дело, сержант? — Николай быстро сунул трубку в карман, ведь официально считалось, что Берест бросил курить еще полгода назад.
— Тут один чудак просит, чтобы его в кутузку засадили, — Бульба смущенно переступил с ноги на ногу, будто этим чудаком был он сам.
— Интересно! Ну, давай его сюда, — Николай посмотрел на нас и пожал плечами — еще один?!
Сержант шагнул назад, в коридор, и махнул кому-то рукой. Мы дружно уставились на дверь. Мы ожидали увидеть кого угодно, только не человека, осторожно, но с достоинством вошедшего в кабинет. Он удивленно осмотрел наши отвисшие челюсти и вытаращенные глаза и счел нужным пояснить: