Ветер смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

…Татьяна сидела в моем любимом кресле в своей любимой позе скрестив по-турецки ноги, едва прикрытые легкой голубоватой тканью ее любимого шелкового платья. Высокая девичья грудь призывно проглядывала сквозь полупрозрачные складки — короче, на ней было одно лишь платье. Странно, но я нисколько не удивился, увидев ее, закурил и сел на журнальный столик напротив.

— Сколько лет мы не виделись?

— Не помню… Пять, шесть… Ты соскучилась?

— Тебя невозможно забыть… — Татьяна слегка повела плечами, грудь сладко шевельнулась под платьем. — А меня?

— Я помню…

Я почувствовал, как внутри всколыхнулось что-то горячее, желанное, давно забытое.

— Выпьешь?

— С тобой…

Я подошел к бару, плеснул в бокалы по глотку сибирской водки и бросил по кубику льда из морозильника. Она приняла стакан с полуулыбкой.

— За прошлое?..

— За настоящее.

Я разглядывал ее сильное гибкое тело сквозь запотевшее тонкое стекло и не мог оторваться: так приятно, так сладостно и так… давно!

Татьяна приподняла бокал и сделала маленький глоток.

— Как ты меня нашла и… зачем?

— Желание и немного везения, — снова улыбка пугливым светлячком мелькнула по красивому лицу. — Рад?

— Удивлен, — я отпил обжигающей холодной жидкости.

Желание боролось с подозрением: все-таки откуда?!

…Расставание было черным и мрачным. Без криков, без слез и разбитой посуды. Ледяной лабиринт молчаливой отчужденности и бескровная дуэль неприязненных взглядов. Потом — грохот захлопнувшейся двери, осиротевшие шлепанцы в прихожей, голова, гудящая похмельным набатом и — пустота. Пустая квартира, пустая постель, пустое кресло, пустой шкаф, голова, сердце, жизнь…

Наполнение было долгим и мучительным. Статьи, поездки, интервью, снова статьи и снова поездки, и писк компьютера, и резь в глазах, и строчки мыслей, и — кофе, сигареты, кофе, сигареты…

Дни приходили и уходили. Женщины — тоже. Только серая муть неудовлетворенности и раздражения продолжала окутывать сознание и душу сентябрьским туманом.