Ветер смерти

— Откройте! Милиция!..

За «шагренью» послышалась какая-то возня, невнятное бормотанье, потом щелкнул замок и перед нами открылась ярко освещенная прихожая, почти пустая и оклеенная немецкими обоями «под орех». Вольский, худой и бледный, в распахнутой рубашке навыпуск и спортивных брюках стоял напротив, у входа в гостиную, в напряженной позе и, держа руки за спиной, пытался построить на своем бледном узком лице любезную улыбку.

— Чем обязан, господа?

Слова он не произносил, а выплевывал, словно шелуху от семечек. Глаза его при этом лихорадочно обшаривали нас с ног до головы, будто бы искали подтверждения, что это — мы, а не кто-нибудь еще. Особенно меня. Ну да, я же, по его мнению, покойник и вдруг явился с визитом. Ничего, переживем!..

— Комиссар Берест, — Николай показал удостоверение.

Вольский кивнул, но глаз от меня не отвел. По-моему, он даже не видел Береста, его более всего интересовала моя персона.

— Несколько вопросов, Антон Аркадьевич, — спокойно продолжал Николай, принимая тактику «консультации». — Вы позволите пройти?

— А?.. Да-да, конечно, прошу! — Вольский, не поворачиваясь, толкнул задом стеклянную дверь гостиной и скрылся в ее полумраке.

Свет он включил, когда мы были уже на пороге комнаты, а сам хозяин успел перебраться в дальний угол к огромному аквариуму и усиленно делал вид, что разглядывает стайку перламутровых рыбешек.

— Антон Аркадьевич, у нас находится человек, — Берест явно решил брать «быка за рога», — который подозревается в злостном хулиганстве, если не сказать хуже, и который сдался добровольно, потребовав от милиции защиты жизни, чести и достоинства…

— На том основании, — зачем-то встрял я, — что у него, якобы, есть двойник, который и учинил все приписываемые ему безобразия, в частности, вчерашний дебош в кинотеатре «Орион».

Я не спускал глаз с правой руки ученого и готов был поклясться, что в ней был пистолет. Но зачем?!..

— Вы желаете, чтобы я осмотрел вашего арестанта? — хрипло осведомился Вольский.

— Если не трудно, — кивнул Николай. — Нам рекомендовали вас как крупного психотерапевта. Кроме того, это — не единичный случай, поставивший нас в тупик. Надеюсь, вы узнали господина Котова, который, по вашему сообщению, разбился сегодня утром на своей машине? — Берест пристально посмотрел на скорчившегося в углу Вольского. — Вы можете с уверенностью сказать, что в машине был именно он?

— Да. Я знаю Дмитрия Алексеевича. Мы встречались несколько раз, Вольский все больше нервничал и даже забыл про своих рыбок. — А сегодня утром у кинотеатра «Орион» он едва не сбил меня! Ошибиться я не мог. Это верно так же, как и то, что господин Котов не мог остаться в живых!..

Все дальнейшее произошло почти мгновенно. Вольский вскинул правую руку, тускло блеснула вороненая сталь, хлопнул выстрел, и мою левую щеку опалило огнем. Я ничком бросился на роскошный персидский ковер и еще в падении увидел, будто в замедленном кино, как Николай летит, распластавшись в прыжке, к белому как мел ученому, а тот очень медленно поворачивает хищное рыло пистолета в его сторону. Ковер смягчил удар, а второго выстрела так и не последовало.

Я приподнялся на локтях и сел, привалившись к дивану. Щека горела адским пламенем, Берест с профессиональным интересом рассматривал «трофей», а наш ученый Вильгельм Телль, скорчившись, полулежал в кресле напротив, слегка посиневший от временного недостатка кислорода в легких.

— Живой? — ухмыльнулся Николай. — В который раз за сегодняшний день? Поздравляю с боевым крещением.

— Ковбой чертов! — морщась, прошипел я и достал носовой платок. — Ты, случайно, не перестарался? — кивнул на Вольского.

— Как в учебнике — ровно полторы минуты. Пожалуйста, можно продолжать общение, — Берест спрятал оружие в карман куртки и сел в соседнее кресло.