Кодекс поведения

— Да, ниа, — ответил он. — Вы позволите моим хааринцам беспрепятственно продолжать модернизацию вашего безнадежно устаревшего транспорта, а взамен мы, идомени, должны прекратить попытки проложить более короткий путь к колониям Брена, которые уже сейчас страдают от недопоставок продуктов и медленно вырождаются. Благодарю вас, вы так щедры. Олигарх будет очень доволен.

— Ни-Ро…

— Почему вы не говорите прямо то, что имеете в виду? Почему люди так боятся откровенности? До тех пор, пока Падишах неприкосновенен, вам не приходится волноваться, что хааринцы попытаются обосноваться на Нуэво Мадриде. Ваша служебная больница не попадет под наше наблюдение, и мы по-прежнему ничего не будем знать о ваших экспериментах.

— Ни-Ро!

— Недавно мы узнали, что вы проводите опыты с асцертаном, ваше превосходительство. — Как он и ожидал, общепринятое обращение огорчило Као, ее неизменная улыбка внезапно исчезла. — Нам также известно, что в клиниках Джона Шрауда, расположенных в колониях, практикуется набор хааринцев для проведения медицинских экспериментов. Нашим изгнанникам столько обещают в обмен за их помощь: работу, социальное положение. Не слишком ли много альбинос Джон берет на себя? Интересно, кто позволяет ему давать такие обещания.

С лица Као сошел здоровый румянец. Золотистый загар, как у сиахийцев, уступил место песочному оттенку в тон пиджаку. Солнечные блики, отражаясь от поверхности воды в полынье озера, преломлялись в особых оконных стеклах идомени, плясали по лицу женщины радужными разводами. Тсеша полюбовался игрой света, обвел взглядом всю комнату — просторную, тихую, с окнами, выходящими на озеро, с удобными стульями, которые даже по людским меркам были пригодны для сидения. Как же он все-таки правильно выбрал помещение для приемов. Больше, чем эта комната, Тсеше нравились разве что его собственные покои. Као глубоко вздохнула.

— Коль скоро мы так откровенны друг с другом, Ни-Ро… Так, сарказм.

— …может, вы будете так любезны объяснить ваше странное поведение в последние несколько дней.

— Поведение? — Тсеша сложил руки, спрятав ладони в рукава, и поерзал на своем низеньком стуле. Неужели они обнаружили следы его присутствия в скиммере министерства внешних отношений? Частички одежды, волосы, отпечатки пальцев? Но я был так осторожен. Что, если они будут следить за его тайником сегодня? Сегодня такой ответственный день!

— Министр внешних отношений жаловалась мне… Тсеша затаил дыхание:

— …по поводу вашей странной реакции на нашу просьбу предоставить информацию о способах обработки почвы и очистки воды, применяемых хааринцами Внешнего Круга. Несговорчивость вашего Олигарха, равно как Совета и Храма, нас не удивляет, но мы очень рассчитывали на вас, Ни-Ро. Учитывая ваше давнее расположение к нам, не менявшееся даже в трудные времена, ваше внезапное нежелание пойти нам навстречу нас весьма удивило…

Тсеша любовался белым ковром, укрывшим озеро и искрившимся как удивительный сплав. Джени и Хэнсену наверняка бы понравилась эта комната.

— …не будет даже преувеличением сказать, встревожило. Премьер-министр замолчала и промокнула лоб маленьким белым платочком, который затем заткнула в рукав пиджака. Снаружи от мороза в венах кровь стыла, а в приемной было на удивление тепло.

— Здесь все специально так устроено, чтобы служить вам напоминанием о Рота Шере, Ни-Ро? — спросила Као, указав на песочного цвета стены и каменный пол.

— Да, ниа.

— Это относится и к температуре?

— Разве вам она не кажется комфортной? — Тсеша глубоко вдохнул горячий сухой воздух. — Мне сказали, что вам должно понравиться.

Разумеется, ничего подобного ему никто не говорил. Факт столь откровенной лжи смягчался тем обстоятельством, что впервые с момента прибытия в этот насквозь промерзший город Тсеша по-настоящему согрелся.

Као снова промокнула лоб.

— По-моему, вы водите меня за нос, Ни-Ро.