— А кто его спрашивает? — удивился Бурунькис. — Если будешь нападать всегда первым — тогда обязательно победишь!
— Что-то я не видел, чтоб кто-то из вас побеждал, — улыбнулся Генрих.
Бурунькис почесал затылок.
— Это потому, что я всегда поддаюсь! — наконец придумал он. — Но когда-нибудь этот Капунькис у меня получит.
Генрих неожиданно наклонился и легонько хлопнул Бурунькиса ладонью по лбу.
— За что?! — опешил от неожиданности глюм.
— Ну как же, — сказал Генрих. — А вдруг ты первый захочешь на меня напасть?
— Но я не собирался! — обиделся Бурунькис.
— А кто тебя спрашивает?
Малыш глюм насупился и обиженно развернулся к Генриху спиной.
— Ты его еще разок тресни, только хорошенько, со всей силы, радостный, посоветовал Капунькис. — Пусть знает!
— Нет, не хочу я больше никого трескать. Ты, Бурунькис, извини, но я просто хотел показать тебе, что не всегда следует придерживаться принципа — бей первым, — примирительно сказал Генрих. — Расскажите-ка лучше, почему так произошло, что обычные люди не могут вас видеть. Тем более вы говорите, что они живут рядом с вами много лет.
— Ты слышишь — не один год?! — захихикал Капунькис, подмигивая братцу. — Да мы, если хочешь знать, появились на Земле самые первые. Людей еще и в помине не было!
— Нет, это великаны появились тогда, а мы чуть позже, поправил Бурунькис. — В песне ясно говорится:
Великанов я помню,
рожденных до века,
породили меня они в давние годы;
помню девять миров и девять корней
и древо предела,
еще не проросшее», [1] —
ebooksa