АнтиМетро

Мертвец – в светло-зелёном мешке – на плечах. Штольня, пакет с белыми гранулами. Второй покойник, третий… Время плыло – призрачной и неверной пеленой. Секунды казались полноценными минутами, а минуты – бесконечными часами.

«Братец, а ты заметил – какими глазами на вас с Никоненко, регулярно таскающих на плечах светло-зелёные мешки, смотрят приболевшие «пассажиры»? Там – в их глазах – сплошной и безысходный ужас. Им и так непросто, а тут… Думаешь, что нет характерного запашка? Есть, братец, есть… Кстати, а красные горошины? Вот же, забывчивость непростительная…

Возвращаясь в очередной раз в госпиталь за новым «грузом – 200», Артём, сделав ладонью правой руки условный знак Никоненко, остановился и обратился к профессору Фёдорову, вернее, к тени профессора, устало шаркающей подошвами ботинок-бахил по каменному полу платформы:

– Василий Васильевич! А вы знакомы с доктором, э-э-э, Глебовым?

– Да, имею честь. А, что?

– Собственно, только это, – Артём вынул из кармана и протянул профессору стеклянный флакон, внутри которого находилась одинокая красная горошина. – Данные пилюли весьма действенны. В смысле, эффективно помогают избавиться от побочного воздействия газа Эн-09/15. Реально помогают, без всяких дураков. Проверено на собственном опыте! У вас есть такие же? Или же, что-нибудь аналогичное?

– Нет, Артём Петрович. Увы! – загрустил Фёдоров. – Я, естественно, осведомлён – в соответствии с прямыми должностными обязанностями – о некоторых разработках доктора Глебова. Но, к моему большому сожалению… Вы сказали, что эти таблетки хорошо зарекомендовали себя на практике? Странно, кто бы мог подумать… Я, в своё время, лично отдал команду – на сворачивание этого направления, как малоперспективного. Опять же, мировой экономический кризис, постоянное урезание финансирования… А многочисленные опыты, проведённые на зелёных мартышках и на орангутангах, однозначно доказали эффективность газа Эн-09/15. Ну, и его общую, м-м-м, толерантность и безопасность… Хотя, это было сделать (то есть, закрыть направление) нелегко. Глебов – человек очень непростой, с большими связями на самом Верху… Значит, его препарат действует?

– Действует, – подтвердил Артём. – Даже, более чем.

– К сожалению, у нас на «Лесной» нет ничего аналогичного. К моему большому сожалению, майор…

– Но, как я понимаю, в нашем бункере оборудовано нечто вроде полноценной лаборатории? Я тут – совершенно случайно – заглядывал. Всякие микроскопы, анализаторы, трансформаторы, прочее… Может, следует установить химический состав этой горошины и по-быстрому создать что-то подобное?

– Молодой человек! Не смешите меня, пожалуйста! Чушь всегда остаётся чушью, чьи бы важные уста её не излагали. На создание «чего-то подобного» уйдёт ни один месяц… Кстати, не могли бы вы слегка попенять милой и симпатичной Татьяне Сергеевне – на качество манной каши? Комков, знаете ли, многовато, и гарью пахнет. У больных есть серьёзные нарекания… Мне самому как-то неудобно – говорить ей про это. А вы – муж, как-никак…

– Хорошо, Василий Васильевич, я позабочусь о должном качестве питания, – заверил Артём. – Но и у меня имеется пара вопросов – относительно этого, уже порядком навязшего в зубах, экспериментального газа Эн-09/15. Для чего он, вообще, понадобился? Не подскажите ли, часом?

– Подскажу, господин военный комендант! Обязательно подскажу… Но, только, попозже. Когда придёт время…

Что было потом, Артём – позже, даже после продолжительного и вдумчивого отдыха – так и не смог вспомнить толком. Всё происходящее сплелось в единый, крайне призрачный поток ощущений, дел, мыслей и событий. Мёртвые тела, тяжёлые светло-зелёные мешки, тёмный круг штольни, белые гранулы. Невкусная, слегка подгоревшая и, зачастую, пересолённая еда, постоянно ноющие плечи и поясница, сон урывками, редкие поцелую с бледной – от страшной усталости – Татьяной.… Опять работа, снова редкие перекусы, тяжёлый сон – без всяких сновидений. В какой-то момент Артём осознал, что заходит в помещение госпиталя сугубо в противогазе…

Впрочем, всё на этом беспокойном свете – рано, или поздно – заканчивается. Или, почти всё.… Но, вот, все трупы, наконец-таки, были сброшены в штольню, а помещение госпиталя тщательно – с хлоркой и стиральным порошком – вымыто, закрыто и опечатано.

Сколько прошло времени? Трудно сказать. Может, двое суток. Или, к примеру, все пять…

– Ура! – обрадовалась Таня. – Ребятки, милые, подмените меня на кухне! Хотя бы на денёк… Ну, пожалуйста! Что вам стоит? Уже невмоготу, честное слово! А я помогу Василию Васильевичу, он с ног валится от усталости. Там, на платформе, всё по-прежнему, у «пассажиров» никаких улучшений не наблюдается. Так как, отпустите? Лады?

– Лады, – покладисто согласился Артём. – Но, только, на денёк. Попрошу без обмана, красавица с «горошистыми» бантиками…

И тут запиликала рация.

– Здесь Белова, – по-деловому откликнулась Татьяна, а примерно через минуту, выключив рацию, сообщила потухшим голосом: – Всё отменяется, могучие орлы, я остаюсь на кухне… А вам следует незамедлительно проследовать на платформу.