Стрим Рона Юханова можно поделить на три составляющие: зрение, слух и собственно стрим, тот самый эмоциональный код, доступный лишь тонкой аппаратуре. Техника для расшифровки стрима существует в единичном исполнении. По крайней мере так до последнего времени полагали шишки из Экспертного Совета.
Теперь уже никто ни в чем не уверен.
Зато я, по крайней мере, могу не бояться упустить Линду из виду. Юханов шагает и глядит совсем не так, как Костадис. Он был ниже Костадиса ростом и слегка переваливался при ходьбе. Он следил за женой, а меня интересуют окружающие. Все, кроме Линды. Я не могу их сфотографировать и не могу прокрутить запись в обратную сторону. Я даже не могу скосить глаза на зеркальную стенку, чтобы проследить, кто вошел в здание следом.
…Линда вышла на четвертом этаже и рулит прямиком в бар. Баров тут штук пятнадцать, на самые разные вкусы. Эскалаторы разбегаются во всех направлениях, лифты ездят прямо внутри аквариумов, три десятка круглосуточных театров зазывают на розыгрыши призов. Недавно социологи обнаружили, что в развлекательных центрах вроде «Амазонии» появились постоянные жители. Преимущественно это профессиональные геймеры, кочующие по этажам между тотализаторами и игровыми автоматами. Они даже спать ухитряются в кинотеатрах. А всего через «Амазонию» на Садовом в день проходит не менее сорока тысяч человек.
Я сворачиваю за Линдой в дымный сумрак. Хорошо, что мой нос не чувствует этой вони. Человек двадцать сосут кальяны, еще столько же раскачиваются в групповом танце над аквариумом. Барная стойка висит в воздухе, черный парень с серебряными волосами наливает Линде кальвадос. На самом деле он перекрашенный белый, но этой весной в среде яппи модно играть ферментами. На подиуме делает «мостик» обнаженная девица, на ее теле нет ни единого волоска. Ее голый череп украшен иероглифами. Вторая танцовщица в красном латексе капает на гениталии подружки воском с двух зажженных черных свечей. Вместо задней стены – водопад; весь покрытый каплями от воды и пота рослый мулат дергает за веревки колокольчиков и лупит колотушками в музыкальные бочки. Ему кажется, что так он помогает оркестру.
Я не пробираюсь между танцующими, я их просто тараню. Рон Юханов не учился в школе высоких манер, он занятой человек и презирает гуляк. Все, о чем он втайне мечтал, – это чтобы его супруга была с ним понежнее. Линда моложе мужа на семнадцать лет. Вместе со своим структурным дизайном она колесит по свету, одновременно учится и продает разработки. Она не желает в ближайшую пятилетку заводить детей, не интересуется купленным для нее домом, не спит с Роном больше раза в неделю. А когда чудо физического слияния происходит, Линда ведет себя так, словно отрабатывает скучную обязанность. Она подписала гостевой контракт, но, как деловая женщина, ревностно оберегает свою независимость.
Это та скупая информация, которую я выудил из нашего психотерапевта. Перед тем как скачивать стрим, заказчик в обязательном порядке посещает медиков. Его святое право – промолчать и ничем не делиться, но в таком случае отдел перфоменса не отвечает за качество работы. Мне немножко жаль Юханова, хотя, судя по его досье, покойный был порядочным мерзавцем. Купил бы лучше себе «Халву», получил бы влюбленную студентку!
Линда Юханова улеглась на пушистой кушетке, закинув ногу на ногу, в одной руке – тяжелый бокал, другой гладит по коленке рыжеволосую девочку в корсете. Та сидит на кушетке по-турецки, ко мне спиной. На ее ножках очень яркие брючки, на затылке переливается гирлянда, голые плечики покрыты татуажем. От перезвона бочек и колокольчиков у меня во рту начинают вибрировать зубы. Ослепительно-черный гарсон меняет кальяны. Его улыбка плывет в облаках дыма, как реклама зубной пасты. Голая девушка на эстраде теперь сидит на шпагате, задрав вверх лицо. Мускулистый парень в кожаных шортах затягивается «травкой» и выпускает дым ей прямо в рот. На дальних кушетках целуются взасос. Я на секунду бросаю взгляд наверх и только тут понимаю, почему в баре все лежат. Под звездным куполом беззвучно идет боевик.
Жена Юханова чертовски красива. Конечно, не так, как Ксана, но с Ксаной я никого не могу сравнивать. Я стараюсь о ней не думать, и оказывается, это не так уж сложно. Я нашел крайне простой рецепт – главное, не пытаться не вспоминать о ней. Напротив, пусть ее образ все время будет перед глазами, раз уж ему так неймется. В таком случае образ постепенно начинает просвечивать, истончаться, пропуская сквозь себя печальную действительность.
Линда очень красива, хотя ее лицо, пожалуй, можно назвать тяжеловатым, глаза посажены далеко от переносицы, а в бедрах она могла быть заметно уже. Если бы захотела, но этого не хочет ни настоящая Линда, ни заказчик.
Я кожей чувствую, как Рон к ней привязан…
– Привет, – говорю я, но из-за грохота музыки с трудом различаю собственный голос.
Рыжеволосая девчонка оборачивается, и я успеваю заметить то, чего никогда бы не заметил Юханов. Потому что это моя работа – замечать такие вещи.
Она неестественна, эта мисс Лилиан. В процессе поворота головы ее лицо трижды поменяло выражение. Сначала она ласково и преданно, как ручная собачонка, смотрела на Линду, затем ее буквально перекосило от злости, что кто-то еще осмеливается нарушить их междусобойчик, но в фас она – сама кротость и восторг.
– Ронни, как чудесно, что ты меня нашел! – щебечет Линда. – Лили, это Рон, мой муж, правда, он симпатяга? Поверь, хани, он самый лучший мужик в обозримой части Вселенной, я просто без ума от него… Милый, это мисс Лилиан, но, если ты будешь хорошо себя вести, она позволит называть себя просто Лили, верно, хани? Ты не закажешь нам еще по стаканчику? Лили совершенно уже не англичанка, держу пари, ты таких еще не встречал, она сама признается, что почти обрусела в нашем бардаке, верно, хани?
Все это единым залпом.
Я целую запястье мисс Лилиан.
Мне немножко жутко, а если честно, то мне жутко как никогда. Я разглядываю ее с очень близкого расстояния, и разглядываю глазами убитого вчера человека. Это она убила его, рыжая тварь. Наверняка она убила Милену Харвик.
Это она целовала Ксану.
ebooksa