Он не вдруг вспомнил, о чем речь. Потом смущенно признался:
– Да.
А она будто обрадовалась. Удовлетворенно констатировала:
– Я так и думала. – Поразмыслила и спросила: – А как ты тогда мне сообщишь? – Помолчала. – Придется мне опять тебе бумажку писать.
– Сима, – сказал он устало. – Ты, наверное, хорошая девочка…
– Ты еще сомневаешься? А я вот про тебя уже тогда все поняла.
– Тогда когда?
– Когда была маленькая.
– Ну и что ты поняла?
– Не скажу, – зачем-то с обеих сторон облизнув ложку длинным розовым языком, она лукаво глянула на него через плечо. – Это слишком интимно.
– Болтушка ты, – чуть улыбнулся он.
– Вот уж нет. Я молчаливая и скрытная. А еще – гордая и независимая. Имей в виду: еще раз я напишу. Но если ты и на этот раз на меня наплюешь, больше навязываться не буду.
– Ты вот так на это смотришь? – удивился он.
– Интересно, а как на это можно еще посмотреть? – возмутилась она, принимаясь проворно чикать морковку.
Он покачал головой.
– А почему ты все же…
– Что? – с любопытством спросила она. И даже опять обернулась – так ей стало интересно, что он скажет, как это назовет. Страшно было смотреть, как она наяривает ножом вслепую.
– Пальцы береги, – вырвалось у него.
На самом деле было так тяжело, что хотелось спрятаться. По-детски у мамы на коленках спрятаться от внезапной и необъяснимой ярости жизни. Ткнуться носом в плечо и закрыть глаза.
Но когда перевалило за двадцать, даже если мама рядом, у нее нельзя спастись. Можно только ее спасать. И вовсе не потому, что мужское достоинство. Просто закрывание глаз и утыкание носом в маму уже не утешают. После двадцати ткнуться носом можно только в плечо девушки. Особенно вот такой. Черная вьющаяся грива чуть вздрагивала в такт ударам ножа. Широкая рубашка и бесформенно обвисшие, медленно высыхающие старые джинсы прятали все живое, но там, внутри этих складок и пузырей, он помнил, знал, чувствовал, светилась, как напряженно дрожащий язычок пламени внутри закопченной лампы, молодая и горячая, порывистая и отважная зверушка, которую ему позарез было надо. Сквозь любые преграды и слои, невидимое, от нее шло к нему тепло.