– Нет-нет, ничего, к сожалению. Так до сих пор и ничего. Но я совсем по другому поводу… Я хочу провести еще одно тестирование. И вообще надо как-то возобновляться и на что-то решаться, вы не находите? Я? Ну да, я. А знаете, это как с автомобилем. Конструировать новые модели я бы не смог, но водитель уже неплохой.
Сима смотрела ему в рот, ловя каждое слово, но ничего не соображая. Трубка в Вовкиной руке заверещала, забубнила. Вовка слушал долго. Потом снова заговорил:
– Я бы еще Алдошину позвонил, но не знаю, как он сейчас… А, понял. Перевели на реабилитацию? Ну и славно… Нет, конечно, инфаркт не шутка, я понимаю. Я потому и не решился его беспокоить. Я с ним обязательно проконсультируюсь, как только он сможет меня принять. Если увидите его или будете созваниваться – передавайте приветы от нас, пожалуйста. Да, спасибо. Держимся… До свидания.
Он дал отбой и подмигнул Симе.
– Ни фига не поняла, – честно сказала она. – Что ты надумал?
– Увидишь. Идем к институту.
Он повернулся и широко зашагал знакомой дорогой, по которой столько раз ходил по утрам с отцом.
– Ну ты темнила, Вовка… – с трудом поспевая за ним, выдохнула Сима.
– Лучше раз увидеть, чем семь раз услышать, правда? Тебя ждет ни с чем не сравнимое удовольствие. Его не описать.
У нее все обмерло внутри, и дальше она уже молчала, и только послушно, преданно бежала за ним в свете зажегшихся уличных фонарей, как покладистая такса.
Прикладывание ладони и сканирование сетчатки произвели на нее неизгладимое впечатление. Стараясь не терять присутствия духа, она попробовала сострить:
– У тебя что тут, филиал разведцентра?
Вовка не поддался. Лишь ответил серьезно:
– Наоборот.
Они вошли.
Вовка остановился на пороге.
Он не был здесь ровно столько, сколько был без отца.
Пыль. Везде пыль какая. Пять недель прошло.
Всего лишь пять недель… Пятьдесят пять лет, не меньше. Совершенно иная жизнь.
В сумерках нуль-кабина была похожа на громадного, широко растопырившего бесчисленные колени паука, нависшего над серединой зала.