– Понимаешь, такое дело… То густо, то пусто. Наиль Файзуллаевич, – обернулся Вовка к пожилому, и тогда тот тоже встал и сделал шаг к ним, с любопытством глядя на Симу из-под густых черных бровей. – Познакомьтесь, пожалуйста, это Сима. Ваш сегодняшний поводырь. Сима, это Наиль Файзуллаевич, наш…
– Кошелек, – закончил фразу за Вовку пожилой.
– Ну, зачем вы так, – возразил Вовка. – Кошелькам фаэтонцы и далекие маяки по барабану.
Пожилой улыбнулся, подошел вплотную к Симе и подал ей руку. Она пожала; рука была тяжелой и бережной. Сима присмотрелась. Невысокий, плотный, жилистый, с дубленой, как у варана, кожей, сыто обвисшей на подбородке.
– Сима, – назвалась она. – Наслышана о вас. А вот видеться не доводилось пока.
– Полдень мое любимое место на планете, – ответил Наиль, – но бывать здесь часто и подолгу у меня никак не получается. Жизнь воротилы хуже каторги.
– Вот в том-то и дело, – сказал Вовка. – Наиль Файзуллаевич вырвался сюда специально, чтобы наконец-то осуществить мечту. Мы не имеем права не помочь.
– А какую? – нетерпеливо спросила Сима.
Наиль улыбнулся смущенно и удивительно по-детски; его сушеное лицо помолодело.
– Увидеть марсианский саксаул, – признался он.
– Поняла? – спросил Вовка.
– Но на Марсе не растет саксаул, – удивленно возразила Сима.
– Зануда ты, – проворчал Вовка; а голос все равно был такой, точно он сказал «родная».
Наиль опять улыбнулся.
– Когда я в детстве читал фантастику про космос, на Марсе непременно рос саксаул, – объяснил он. – Синий, натурально. По Тихову. Вот просто не было Марса без синего саксаула. Тогда меня и переклинило. И две луны, конечно.
– Две луны – это нормально, – сказала Сима. – Это будет. А вот насчет саксаула… – Она беспомощно обернулась к Вовке.
– Ну Симка, ну в чем проблема? – нетерпеливо взмолился Вовка. – Саксаул – это же теперь так, метафора.
– Ой, какие ты слова уже знаешь! – восхитилась Сима.
– Смотрю я на вас, ребята, – озадаченно произнес Наиль, – и просто диву даюсь. Вы что, настолько освоились?
– Ну… – сказал Вовка и пожал плечами. Сима подождала, но, поняв, что на этом «ну» его красноречие исчерпалось, добавила: