– Тетя, – раздалось откуда-то снизу, и ее дернули за край футболки, – купите мне булочку.
Рядом стоял чумазый цыганский ребятенок женского полу. И рука была грязная и даже на вид липкая, и волосы. Из-под тусклой спутанной челки на Витку смотрели черные глаза наглой попрошайки.
– Ой, – тихо сказала девочка. – Ой, это ты?
Та-ак, а если бы она не пошла в магазин?
– Мэри! – Витка схватила девочку за плечи и оттащила в сторону. – Мэри, это я.
«И я свинья», – возникла тут же в голове отточенная формулировка.
Не то чтобы она забыла о них. Не то чтобы… Но ей самой было так плохо, так плохо, «шо просто кранты», – как на украинский манер полюбил последнее время говорить Милош, посетивший город Киев на предмет участия в международных филологических чтениях имени Потебни.
Мэри была грязная, тощая и отчаянно голодная. Голод светился у нее в глазах и выпирал ключицами. Витка поставила на асфальт пакет с маслом и шампиньонами и села перед девочкой на корточки.
– Мэри, что случилось? – спросила.
А случилось вот что: папу забрали какие-то люди. Одного из них Мэри видела – он приходил к ним домой «по работе».
– Только он был не наш, – пояснила Мэри с набитым ртом. Она один за другим заталкивала в рот пирожки «Форнетти» и еле поспевала за длинноногой Виткой, которая крепко держала ее за руку и стремительно тащила вперед.
– Дома расскажешь, – оборвала она рассказ девочки. – Нельзя одновременно жевать и говорить.
– Дома нет, – горестно сказала Мэри и остановилась. – Хозяйка квартиры выгнала меня. И кричала: «Понаехали тут!»
– А как же, – пробормотала Витка, – естественно. Но мы идем ко мне домой. Ко мне, а не к тебе. Ты будешь у меня жить.
Уже в ванной, когда у Мэри только голова выглядывала из высокой пены, Витка разрешила ей продолжать.
– Ну я и говорю, – начала обстоятельная Мэри, – он был не наш.
– Не азербайджанец? – догадалась Витка.
– Да, да. Он еще сказал: вас, азеров, надо мочить в сортире, как говорит наш президент.
– Ну, наш президент имел в виду… Ладно. Какая разница, кто он был. И что?
– А потом они пришли еще раз, когда папы дома не было. Все перерыли, раскидали, как свиньи, и ушли. И сказали, что если я буду… буду… выкать?
ebooksa